Hosted by uCoz
УСТЯН АРТУР РУСТАМОВИЧ КАНДИДАТ ПОЛИТИЧЕСКИХ НАУК 14.03.07 К ВОПРОСУ О ВОССТАНОВЛЕНИИ ВИЗАНТИИ ИЛИ НОВОАРМЯНСКАЯ МОДЕЛЬ ВОЗРОЖДЕНИЯ ВИЗАНТИИ: АРМЯНО-РОМЕЙСКАЯ ТЕОРИЯ Процесс интеграции армян (Армении) в культурное и политическое пространство ев-ропейской цивилизации набирает обороты. Усиливается евро-атлантический крен в ар-мянской внешней политике. Сложная геополитическая балансировка между центрами притяжения может превратиться в традиционную модель выстраивания из Армении «во-енного полигона»: Армения, будучи потенциально государством-цивилизацией и соответ-ственно центром культурного и политического притяжения не способна выйти из этого «замкнутого круга» своей истории, оставаясь при этом её заложницей. В очередной раз «…православной Армении отводится роль «кавказского Израиля», живущего лишь благодаря защите России и США»1. В подобной ситуации крайне актуально хотя бы на научно-теоретическом уровне стра-тегически перевести Армению с предлагаемой американцами роли «кавказского Из-раиля» на роль «азиатской Византии». Что актуально, если учесть, что XXI век ознаме-нован сменой цивилизационной системы координат и перманентным смещением центра притяжения. Подобный подход основан на раскрытии историко-философского, религиозно-философского, духовного, геополитического, политико-философского своеобразия Арме-нии, обусловленность которой не может определяться ни исключительно, ни даже пре-имущественно ее принадлежностью к «кавказскому миру». Чувствуя это, ещё армянские эллинофилы мысленно обращались к Византии. Но, подчеркивая значение связей Арме-нии с Византией, армянское эллинофильство не дало и не могло дать формулы, которая сколько-нибудь полно выразила бы характер армянской идеи и запечатлела одноприрод-ность последней с византийской политико-культурной, правовой, духовной и т.д. преем-ственностью (и тем более геополитической). Поэтому крайне важно наметить «армяно-византийский» мегастратегический путь раз-вития нации и государства. Для этого необходимо переосмыслить «греческую версию» византизма2 через формулу: византизм – это политическое ментально-цивилизационное, политико-идеологическое, политико-философское и геополитическое выражение христианизированного армянского эллинизма3, силой своего организующего гения (Со-колов И.И.) сумевшего это выражение довести до общехристианской евразийской поли-тической религиозно-философской, мировоззренческой теории и системы развития. Иными словами (термин «византизм» в XIX веке предложил русский мыслитель Леон-тьев К.Н.) необходимо отметить, что для армян вышеозначенный термин в большей сте-пени может быть представлен в виде другого термина более точного для них - «ромеизм» или ромейская теория (армянское право на восточно-римское наследие). Армяне создали эллинистическую культуру Востока, распространили эллинский дух по всем берегам Средиземного моря. Армяне создали средневековую Византию, государ-ственной концепцией которой была римская идея, язык и культура которой были греческими, а вера – христианской. Воистину синтезная нация создала синтезную им-перию-цивилизацию (Нерсес, Велизарий, Юстиниан Великий, Маврикий, Ираклий, Лев III-VI, Артавазд, Феодора, Василий I и II, Константин Багрянородный, Роман I-IV, Ники-фор Фока, Исаак и Алексей Комнин, Фотий, Лев Математик, Кирилл и Мефодий, и т.д.)4. Начиная с христианизации, армяне Византии последовательно переосмысливали тыся-челетние формы греко-римской культуры, и вели поиск новых возможностей её развития в рамках новой системы ценностей. Выстраивая новую синтезную систему, они наглядно демонстрировали искажения за-падным христианством духа и буквы христианского учения, обусловленные варварским завоеванием Западной Римской империи. Завоевание значительной части Европы герман-скими племенами влекло за собой утрату греко-римской духовной культуры, а создать свою такого уровня варварам не позволял недостаток образования. Хотя германцы (буду-щие англичане и немцы) и приняли христианство, но понимали его по-своему, а когда, на-конец, появились первые франкские богословы, они оказались не в состоянии воспринять высокоразвитое христианское богословие, основным транслятором которого была грекоя-зычная письменная культура. Кроме того, германские правители оказывали политическое и военное давление на папство, и последнее, не получая необходимой поддержки от ви-зантийских императоров, вынуждено было идти на уступки, постепенно превращая хри-стианство из религии свободы в орудие власти завоевателей. Короче говоря, в то время когда римско-ромейская цивилизация достигла наивысшего расцвета в Восточной Рим-ской империи, в захваченной германцами Западной Римской империи она пришла в упа-док5. К тому же, Британия порвала всякую связь с Западной Римской империей, так как вторгшиеся с континента англы, саксы и юты при её завоевании имели дело со слабо ро-манизированными областями, в которой они добились господства силой оружия6. Граждане Восточной Римской империи и после раскола с Западом продолжали назы-вать себя римлянами (ромеями), а греками их называли только их политические враги. Кроме того, в глазах восточных завоевателей (арабов, турок) византийцы продолжали со-хранять образ носителей прежней традиции, что и отразилось в соответствующих этнони-мах – Рум, Румелия. Таким образом «римляне» - это западные римляне, а «ромеи» - это восточные7, дуальность которых должна, наконец, стать очевидной для всех современных политических мыслителей. Перенесение политического, экономического, религиозного и культурного центра тя-жести из западной части римской империи в её восточную часть было обусловлено мно-жеством факторов: перенос столицы из Рима в Византий (который основал вождь пелас-гов Бюзанд в 630 г. до н.э.), реакция латинского просвещения на эллинистическое образование, что привело в V веке к взаимному национальному обособлению христианского Востока и Запада и т.д.8 Хотя Византия (с армянского – «Визан» (Вижан-Вижел) – «разлив»)9 не опиралась, как Рим, на определённую нацию, - ибо эллинизм есть понятие духовно-культурное, а не на-циональное; однако на Востоке были не только выдающиеся роды, но и целые нации, в интересах которых было закрепить дело Константина Великого и не позволить возвращать столицу в Рим10. Безусловно, подобной нацией-лидером была армянская, составлявшая подавляющее большинство населения Малой Азии (до 75 %). Армяне – это имен-но та нация, которая утверждала на Востоке эллинизм в его политической форме. Элли-низм как духовно-культурное понятие превратилось в политическое, через активную дея-тельность выдающихся армянских родов (домов) Византии. Усиленная их деятельность в этом направлении отразилась и на идеологии, и на эллинистической культуре, создав на её основе византийскую, как духовную связь и единство между гражданами восточной половины империи11. Во многом только такая «аккультурационная и лимитрофная на-ция», расположенная на пути соединения Европы с Азией, как армянская, способна была синтезировать такое этнодуховное явление как «византизм» или «ромеизм». И понятно почему, ведь византизм-ромеизм – это творческий синтез известных в то время армянам европейских (через западных армян) и азиатских (через восточных армян) культур: он со-хранил все виды искусства, науки, права и придал всему этому своеобразную окраску12. При этом окраска определялась принятым армянами и Арменией первыми в мире христи-анством, выработавшим впоследствии отличительную черту византийской культуры – глубокую религиозность с отпечатком аскетизма, жертвенности и беспредельной самоот-дачи. Данная религиозность определялась мистическо-созерцательными психологическими особенностями армянской нации и путём движения (распространения) христианства из Палестины и Сирии через Армению и Армянскую Малую Азию в Европу. Понятно, что ведущей (преобладающей) и связующей нацией на протяжении всего этого пути могла быть только воистину евразийская нация, в геополитическом и геокультурном плане, расположенная одновременно, как в Европе, так и в Азии. Такой нацией и была армянская, изначально представленная двумя самостоятельными ветвями – западной и восточной, раскинувшимися от Италии до Китая и от Кавказа до Эфиопии. Очевидно, что подобная «евразийскость» армян вызывает не только исторический, но и политологический интерес: весь этот регион представляет из себя «Евразийский Кав-каз». Через Византию античное и эллинистическое культурное наследие, духовные ценности, созданные не только в Греции, но и в западно-византийской Армении передавались другим народам. Влияние армяно-византийской (армяно-ромейской) культуры в средние века во многом являлось продолжением распространения тысячелетних культурных традиций в страны Юго-Восточной и Восточной Европы. При этом важно осознать и то, что армяно-христианский мир есть продолжение греко-римского и армяно-эллинистического миров, а значит форпост этого мира Армения – это своеобразный «Новый Израиль», в роли которой выступает Соборная Армянская Право-славная Христианская Церковь – космополитичная по содержанию и национальная по формам. В своё время, новорождённой Армянской Церкви, через духовное и государственное влияние (авторитет) в восточной части римской империи, удалось на массовом уровне сменить ценностно-мировоззренческую ориентацию её граждан. В итоге в Визан-тии произошла своеобразная «культурная революция», принесшая с собой кардинальное обновление образа мыслей (политической ориентации при Константине Великом), что яв-ляется истинной причиной великих потрясений, которые предшествуют смене цивилизаций. При этом важно было и то, что армяно-арийская цивилизация изначально обла-дала фундаментальными культур-цивилизационными ценностями и ориентирами наиболее близкими к христианству, и обладала, сформировавшимся ещё в эпоху Царст-ва Аратта позитивно-конструктивным менталитетом, светлым образом и стилем жизни. И если действительно, как отмечали Отцы Церкви, «человеческая душа по природе – хри-стианка», то она во многом ещё и «армянка». Данное соотношение явственно проявилось в Византии, когда усилился процесс арменизации в бывшей восточной части римской им-перии, который сопровождался мощным этнодуховным и ценностно-мировоззренческим влиянием специфической армянской души•. На её основе армяне, несмотря на их большие просчёты и недостатки, сформировали тот очаг цивилизации, который помог бы переки-нуть мостик, а затем и проложить широкую дорогу для мирного проникновения западной цивилизации на Ближний Восток13. В византийскую же эпоху закономерное развитие стран Западной Европы могло протекать относительно спокойно, без неожиданных катастрофических потрясений, поскольку с одной стороны эти страны были ограждены океаном, а с другой их защищали от нашествий с Востока Русь и Армения, принявшие на себя главный удар бесчисленных полчищ кочевников. При этом необходимо отметить, что Ар-мения и Армянская Малая Азия являлись основой Византийской империи, которая с геополитической, геоэкономической и геостратегической точек зрения играли огромную роль в истории не только Византии и Европы, но и в целом всего средневекового мира. Причём главным определяющим фактором был этнографический. И хотя греческий язык доминировал в Малой Азии как средство межнационального общения, греки не составляли здесь большинства, особенно в Каппадокии. Наиболее многочисленными были здесь армяне, в том числе в войсках империи и в их командном составе, где они преобладали и над самими греками, и над наемниками-иноплеменниками. Поэтому арабы именовали иногда всех воинов Византии «армянами»14. Суммируя основные итоги многочисленных исследований по проблеме этнической ситуации в Малой Азии, П. Харанис заключает, что наиболее значительным этносом из «nоn greek speaking» были здесь армяне15. Они составляли большую часть населения в Понте, в феме Армениак, Халдия, Колония и Севастия, в землях, находящихся в пределах Малой Армении, где, несмотря на «прогресс процессов эллинизации, армянский язык не уступил греческому»16. Даже в Константинополе армяне составляли 50% населения города (X в.). При учете всех армян империи: собственно армян-антихалкидонитов, армян-павликиан, армян-тондракийцев и особенно армян-халкидонитов (армян, принявших постановления Халкидонского собора в 451 г.) мы получим результат, который говорит о том, что самой многочисленной и соответственно господствующей нацией Византийской империи были армяне, а не, греки как ошибочно считают многие историки. Тем не менее, Византия была многонациональным и разноязычным государством. Пе-струю этнографическую смесь населения в Византии связывала и скрепляла религия, в форме Православия, так как почти все подданные византийского василевса были право-славными. Православие было не только весьма прочным объединяющим началом для ви-зантийского населения, но и, можно сказать, господствующей национальностью византийского государства, основной стихией народной жизни в Византии, ее глубочайшим, самым чутким жизненным нервом17. Православие во многом способствовало доминированию, как выше отмечалось, далеко не греческих элементов, хотя и греческий язык был межнациональным языком общения. Собственно греки занимали только священные земли Эллады и Пелопоннеса (остальная часть в старинных эллинских колониях). Основным же населением империи были славяне (Балканы) и армяне (Малая Азия и частично Балканы – Фракия и Македония). Данное положение связано с тем, что роль греческого элемента к VI веку н.э. резко снижается: к 589 году Эллада и Пелопоннес под-вергаются аваро-славянской экспансии. В 746 году туда же из Италии была занесена чума, приведшая в конечном итоге к тому, что «вся страна ославянилась и сделалась варвар-ской». В Греции, обедневшей к тому же вследствие землетрясений и наводнений, исто-щённой поборами, разгабленной варварами, эллинизм погиб быстро, слово эллин делается синонимом язычника, слово грек становится выражением оскорбительным или презри-тельным18. В этой сложной ситуации назревал антагонизм между обеими частями империи, Восто-ком (Армения и Малая Азия) и Западом (Балканы), фемами азиатскими и европейскими, из которых слагалось государство. Важно указать на то, что именно армянское населе-ние азиатских фем было в большей степени проникнуто греческим духом, чем сла-вянское население фем европейских. К тому же к армянскому населению азиатских фем по преимуществу применяют пышное название ромеев, с которым греки никогда не хотели расстаться, славянское же население европейских фем обозначают именем ма-кедонян19. При этом переселенческая политика привела к тому, что и на Балканах преоб-ладающей национальной силой оказались армяне. Во всяком случае, им удалось возгла-вить политическое руководство славянами, например, македонскому армянину Василию I, основавшему Македонскую (Армянскую) династию, основателю Западно-Болгарского го-сударства армянину Самуилу и т.д. Таким образом, можем отметить, что армянская на-ция, населявшая территорию от Дуная (Европы) до Евфрата (Азии), выступила тем биологическим субстратом, который цементировал и объединял империю в единый эффективно функционирующий организм. Поэтому, несмотря на то, что в империи Восток спорил с Западом, Азия и Европа стре-мились к первенству20, единство империи не нарушалось, во всяком случае, до тех пор, пока на протяжении всей этой территории сохранялось идейно-политическое единство важнейшего евразийского этнополитического фактора – армянской нации. В свою очередь подобное положение не могло не сформировать в рамках Византий-ской империи и православия прозападную ориентацию армян (сторонники иконопочита-ния) и провосточную (сторонники иконоборчества). Поляризация этих двух полюсов привела к идейно-мировоззренческому и культурному расщеплению армянской нации, которое выразилось в последующей поддержке новообра-зованных центров силы притяжения западно-христианской и исламской. Западные армяне ставку сделали на крестоносцев, а восточные на ислам, что в свою очередь породило дальнейшее обособление и вражду между армянами. В первом случае усилился процесс грекизации (Греция и Македония) и славянизации (Болгария и Македония) империи, а во втором случае усилился процесс исламизации всей Малой Азии и Армении••. Армянская инфильтрация в Византию с момента её усиления на Востоке и распада ар-мянской государственности в IV веке привела к тому, что значительная часть территории, издавна заселенная армянами, оказалась в составе Византийской империи, что в свою оче-редь позволило армянам двигаться далее на запад: армяне утверждаются за пределами ис-торической Армении, обосновываются в Константинополе, в Болгарии, в Греции. С конца VI в. и вовсе значительную часть населения Византии составляли (по некоторым прибли-зительным данным до 50%) армяне, процент которых увеличивался вплоть до начала XIII века, когда стал усиливаться процесс денационализации ромеев и греческий элемент в империи стал всё чаще ассоциировать себя с эллинизмом и с его высокой культурой: по-шёл процесс роста греческого национального самосознания. Лишенное же Армянской Малой Азии и Армении византийское государство так и не смогло полностью оправиться, несмотря на ход событий в Восточной Европе. Обладание процветающей Армянской Малой Азией было жизненно необходимым условием благо-состояния Византийского государства. Её роль была велика: в качестве стратегической территории, господствующей над путями сообщения с Востоком, в качестве источника продовольствия, в качестве источника людской силы и благодаря своим рудникам. Последующий разгром процветавших ранее крупных торгово-ремесленных центров побережья Армянской Малой Азии и Армении привел к тому, что многие виды производ-ства все более сосредоточивались в Константинополе – столице Византии. В сложной военной обстановке неизмеримо возрастала роль армии. Фемный строй, во-енная организация опирались на деревню. Свободные крестьяне-стратиоты становились главной военной силой страны. Фемы, прежде всего, возникли в Армянской Малой Азии, но не только по воле византийских императоров, потому что с Востока, от арабов исходи-ла главная угроза. Фемный строй во многом складывался спонтанно, «изнутри». Его рож-дение и развитие было связано со спецификой положения и эволюцией отношений в Ар-мянской Малой Азии, своеобразием армяно-малоазийской общины еще в ранневизантий-скую эпоху. Именно здесь арабы натолкнулись на упорное сопротивление местного ар-мянского населения, многочисленного свободного крестьянства. Не слабая византийская армия, а армяно-малоазийское крестьянство не дало арабам, несмотря на многочисленные успехи и походы, утвердить свое господство в Армянской Малой Азии. Именно ее насе-ление парализовало эффективность действия огромных сухопутных армий, направляв-шихся к стенам Константинополя. Армянская Малая Азия стала «колыбелью и загра-дительным редутом средневековой Византии». Здесь раньше всего в условиях острой военной необходимости сложился и оформился фемный строй, родилось армянское стра-тиотское крестьянское сословие, укрепившее и поднявшее общественно-политическое значение деревни. Соответственно в Армянской Малой Азии из числа местных ар-мянских фемных командиров начинал формироваться будущий феодальный господ-ствующий класс Византии. Они не выделялись знатностью происхождения, все надежды на возвышение для них, прежде всего, были связаны с армией и государственной службой (Филиппик Вардан, Лев V Армянин, Роман Лакапин, Никифор Фока, Иоанн Цимисхий, Исаак Комнин). Сложившаяся ситуация укрепляла реальное всевластие крупных армяно-византийских феодалов на местах, усиливала их связи, сплочение вокруг них местных феодалов, функ-ции государственной власти на местах все более переходили в их руки. Эта консолидация вселяла надежду на возможность регионального «выживания», столь отчетливо видимую по политике руководителей этих образований. Отсюда их непрерывное соперничество с Константинополем, двойственность политики: с одной стороны, необходимость опоры на Константинополь, экономическим значением и традициями, продолжавшим оставаться важным социально-политическим центром, с другой – к относительной независимости от него с учетом своих региональных нужд и интересов. Борьба византийских армян-феодалов с Константинополем, как за свою самостоятельность, так и за овладение вла-стью в нем – ярчайшее тому доказательство. Подобные же процессы происходили и в Ар-мении. Все это подготовило серию тех компромиссов, на условиях которых армянские владения могли «выпадать» из-под как собственно армянской, так и из-под армяно-византийской власти. Сначала армянские князья-цари, а затем уже и сами византийские императоры вынуждены были признать себя вассалами различных тюркских султанов, в какой-то мере сохранив целостность своих отдельных и раздробленных государственных образований, что в то же время открывало дорогу для перехода этих владений непосред-ственно под власть тюрок. Обнаруживался угрожающий разрыв между частью феодалов, вынужденных считаться с прямой угрозой тюрского завоевания, ими оказались во многом происламские армяне, и более «западной» их частью, которая не утрачивала надежды с помощью Запада сохранить свои владения, ими были, как правило, провизантийские ар-мяне. Таким образом, армянская нация раскалывалась как минимум на две части. Вот по-чему в основе тюркского завоевания Византии и Армении лежала не только военная сила тюрок. Тюркское завоевание отчасти разрешало ставшие неразрешимыми внутренним пу-тем противоречия армяно-византийского общества: оно дало, правда, в большей степени протюркским, чем провизантийским феодалам, условную, но гарантированную собствен-ность на землю, непосредственно соединив ее с политической властью, к чему стремилась армяно-византийская феодальная аристократия. Оно приоткрыло дорогу для «выхода» и армянскому торгово-ремесленному населению городов, не только избавив их от разоре-ния, но и расширив рынок, что само по себе уже укрепляло положение армянского торго-во-ремесленного населения Малой Азии, которое тюркскими правителями, по старой ви-зантийской традиции, переселялось в крупные города Западной Малой Азии – Константи-нополь, Измир и Бурсу. Так экономика открыла не только дорогу к тюркизации и ислами-зации армян, но и утвердила новую политико-религиозную власть – тюрко-исламскую. Экономическая целесообразность оказалась выше национальных чувств и идеи армянской нации и государства. Таким образом, в зависимости от геополитических изменений Византия из «греко-римской» империи (IV-VI вв.) со временем превратилась в «армяно-халкидонитскую» (греко-армянскую) империю (VI в.-1204 г.). Дальнейшие трагические события (крестовые походы, нашествие турок-сельджуков и турок-османов) (XI-XV вв.) привели к потере Византией своей «сердцевины»-житницы – Малой Азии, густо населенной армянами и, которая, как выше отмечалось, давала империи императоров, полководцев и деятелей культуры из армян. Причём во многом, причины, приведшие к подобной ситуации, помимо тех, кото-рые уже отмечались были следующими: а) самоуверенная политика Византии: интересы армян в Малой Азии не учитывались и даже не замечались; б) отсутствие какой бы то ни было дееспособной и конкурентоспособной интеграционной идеологии со стороны на-циональной армянской партии для армян-халкидонитов; в) роспуск собственно армянского войска; г) ошибочная уверенность армян в мощи Византии; д) бесталанность наместников империи; е) договорная инкорпорация земель собственно Армении; ж) конформизм армянских князей, предпочитавших переезд в Византию в поисках лучшей жизни; з) об-щий спад армяно-христианской пассионарности; и) обострение отношений между армянами-халкидонитами и армянами-антихалкидонитами; к) неудачная, по сравнению с ислам-ской, налоговая политика империи и т.д. В результате армяне Малой Азии разочаровались в Византии. Разочарование привело к отчуждению от империи и созданию армянами совершенно негативного образа империи: ее обвиняли в забвении интересов армян. Все это в итоге привело армян-халкидонитов или армян-ромеев к массовому переходу в ислам. Тем более, что переход в ислам обеспечивал неофитам-армянам Малой Азии избавление от непосильных налогов и феодальной эксплуатации в Византии. В самой Византии образовалась мощная туркофильская партия, которая предпочла «тюркский тюрбан папской тиаре». Потеря Малой Азии лишила армян-халкидонитов европейской части империи, источников пополнения, притока новых сил. В дальнейшем лишь небольшие группы армян-халкидонитов достаточно изолированно продолжают существовать среди тюркского населения Малой Азии21. На византийской почве (в оставшейся европейской части империи) существование данной группы армян утрачивает этническую и политическую базу, каковой являлась Малая Азия, после чего она уже не имела будущего. В результате, всё это привело к возникновению национального вопроса, а так как византийская народность так и не сложилась (в виду традиционной полиэтничности Византии и ойкуменизма) пошёл процесс национального размежевания ромеев, этническую основу которых составляли армяне-ромеи и собственно греки-ромеи. Причем, если для греков этот процесс привел к становлению греческой нации, новогреческого языка, культуры и культурно-религиозной общности, то для армян-халкидонитов – к денационализации. В итоге они слились с местным населением на Балканах и в Грузии. В Малой Азии и Азербайджане (айрумы) они подверглись процессу исламизации и тюркизации. Так разложилась Византийская империя и образовалась Османская. Византийские же армяне (как собственно и армянские армяне) при этом, имея все ус-ловия (политическая и экономическая власть, значительная часть населения) для транс-формации Византии в двуединую империю греков и армян (по принципу «одно государ-ство две нации») не сумели сложившиеся реалии греко-армянского симбиозно-лимитрофного проживания преобразовать в политико-правовую плоскость, тем самым ле-гализовать и закрепить сложившийся историко-политический и этнографический факт на высшем государственном уровне: для этого необходима была политическая воля, идея и философия «равноправного государственного и этнокультурного энозиса греков и армян». Напомним, что господствовавшая в Византии политическая доктрина рассматри-вала армян как подданных империи, и она пересмотру не подвергалась22. Иными словами армяне были такими же ромеями, как и греки с такими же правами авто-хтонов Малой Азии. Фактически Византия как греко-армянская империя в этно-политическом плане могла бы стать таковой и в государственно-правовом плане при оп-ределённых условиях, например, при условии выработки концепции идейно-политической и государственной дуальности греков и армян, а, следовательно, Византии и Армении, за-креплённой на конституционном уровне (общий парламент, два государственных языка, флаг и герб). При этом определяющую роль сыграла бы выработка общей национально-космополитической системы ценностей и мировоззрения. Армения мыслилась бы про-должением империи в регионе Малой Азии и Ближнего Востока, но на равноправных го-сударственных основах, закреплённых на конституционном уровне. С одной стороны гре-ко-армянское государство напоминало бы унитарное государство, с другой федеративное, а с третьей конфедеративное. Это было бы уникальное в своём роде государственное об-разование, и, по-видимому, единственный противовес процессу тюркизации и исламиза-ции Малой Азии. В последующем империя могла бы трансформироваться в республику, если принять во внимание политическую систему Византии: демократическая монархия (по типу современной Великобритании) с многовариантностью избрания главы государ-ства (один из которых – избрание)23. Помешать этому могли бы с обеих сторон нацио-нальный и религиозный фанатизм и примитивизм, местечковость, далёкий от зрелого на-ционально-космополитического (национально-глобального) мышления, манеры поведе-ния и стиля жизни. В нынешнем же положении армян и греков, виноваты обе стороны в равной степени (национально-религиозный фанатизм, непримиримость, усиленное муссирование истори-ческого негатива, отсутствие интегративной политической философии не способствуют объединению, что есть очевидное благо). И те, и другие до сих пор не решаются сблизить-ся настолько, чтобы создать единое дуальное государственное образование. Греки и армя-не не просто естественные союзники с, несомненно, схожими интересами, но и единст-венные наследники эллино-византизма и Византии, несмотря на различные примитивные, и недальновидные суждения с обеих сторон об истинном наследнике. Некоторая часть греков слишком много обращает внимания на соперничество с армянами, они не хотят понять того, что предмет этого соперничества является для них, в конце концов, второсте-пенным и что все равно им не удастся одолеть армян. Но зато своей нелепой распрей с армянами греки лишают себя возможности значительных успехов в других местах, где их успех является гораздо более близким и возможным. Эта греко-армянская рознь тем более достойна сожаления, что она разделяет нации, объединяемые одной и той же верою и свя-занные многообразными культур-цивилизационными и психологическими узами. В силу этих причин греки и армяне должны бы идти рука об руку и если бы греки усвоили эту истину, они избавили бы себя от весьма многих неудач. Борьба с армянами в самом луч-шем случае может дать грекам лишь совершенно ничтожные и призрачные выгоды, так как для решительной победы и вытеснения армянского элемента из Малой Азии и Ближ-него Востока у них все равно не хватит сил. Ввиду этого гораздо более соответствовало бы интересам греков объединить свои силы с армянами для общей борьбы и общей побе-ды. Тогда, нет сомнения, все важные для греческой нации, вопросы получат скорое и же-лательное для нее разрешение, какого, в противном случае, грекам очень долго придется ждать, а может быть, и никогда не суждено будет дождаться. Нынешнее отношение неко-торой части греков к армянам и Армении (высокомерие и шовинизм) является, к сожале-нию, одним из важных препятствий на этом многообещающем пути. Перемена греческой национальной политики явилась бы поэтому, весьма желанным для обеих сторон. Выше-означенный подход следует применить и в отношении армян к грекам. При этом в любом случае в основе подобной политики лежит диалог, искренность, доброжелательность, по-зитивно-поступательное и дальновидное мышление, политическая проницательность и прозорливость, работа над «историческими и политическими ошибками». Союз же Армении и Греции – это в первую очередь совместная борьба за «стяг и пре-стол» Византии. Это ещё и усиленная работа над историческими и политическими ошиб-ками с обеих сторон. Подобный подход требует высокой степени политической мудрости, смелости, проницательности, дальновидности и искренности в построении дуального гре-ко-армянского государства в XXI веке, а на его основе и Византийского Содружества На-ций. При этом армянам следовало бы обратиться к традиционной роли по христианизации «варваров» с учётом современной действительности и отказаться от тюркофильской оценки исторической роли и значения Византии. При этом необходимо также отойти от еврофильской оценки Османской империи, т.е. представления её исключительно в негативном свете. Необходимо иметь ввиду, что если западные римляне, покоренные германскими племенами, были превращены ими в крепо-стных и тем самым лишены возможности дальнейшего развития, хотя и не утратили окончательно свою «римскость», то в захваченной мусульманами Восточной Римской империи этнархия позволила не только сохранить единство «ромейского» мира, но, и создала условия для его развития и процветания, которое длилось в течение нескольких столетий османского ига. Причём это единство было причудливым образом представлено в удивительном армяно-османском синтезе. Османская государственно-политическая система управления предоставляла армянам условия для самореализации во всех областях жизнедеятельности (культура, экономика, политика и т.д.). Конечно, армяно-тюркское единство далеко было от идиллического единства в османском государстве, но важно осознать, то, что это единство объективно закладывало фундамент дальнейшего строительства армяно-тюркского государственного образования. Через «армянскую пуповину» османы приобщились бы к армяно-византийской цивилизации, господствовавшей на территории Малой Азии до её захвата османами. Именно подобный подход представляет собой образец «армяно-ромейского подхода» к истории Малой Азии и современной Турции. Важно отойти от характерной для армянской и европейской историографии, начиная с эпохи Просвещения, однозначной негативной оценки Византии и Османии. В контексте армяно-ромейской теории эти государства следует рассматривать в диалектическом един-стве. Многие поколения армянских и европейских историков представляли Османскую империю как абсолютно чуждое армянам в культурном отношении государственное обра-зование, сделавшее жизнь армянской нации невыносимой. От этих стереотипов следует отходить. Ибо если и была в тюркском мире наиболее близкая к армянам культура, то это была османская: в культурном отношении она была синтезом армяно-православной (ро-мейской) и мусульманской традиций, а в государственно-политическом – выступала как преемница Византии. Особенно усилился этот синтез при Мехмеде I (1413-1421), который пошёл на отказ от греческого языка как административного и дипломатического языка своего государства. Но усилить позиции армянского языка не хватило политико-идеологической аргументационной базы, поэтому османизм испытывая мощное культур-ное влияние армян Малой Азии, стал строиться на основе тюркского языка, тем более са-ми армяне этому процессу всячески способствовали, водружая тем самым знамя «армяно-тюркского византизма» или «армяно-тюркского эллино-романизма». Именно армянский фактор роднил (-ит) тюрок Малой Азии с «азиатской Византией». Через этот фактор фак-тически утверждается представление о том, что Османская империя представляла собой обновленную и видоизменённую в религиозно-культурном отношении Византию. Это представление усиливается и подтверждается деятельностью выдающегося армяно-османского архитектора Синана (1489-1588)24, который строил мечети, полностью сохра-няя армяно-византийский архитектурный стиль. Необходимо не забывать и армяно-византийское происхождение династии османов25. Тем более ещё сам Мехмед Завоеватель утверждал, что его предок – принц императорско-го византийского дома Комнинов, который, эмигрировав в Конью, обратился в ислам и взял в жёны принцессу из династии Сельджукидов26. Таким образом, необходимо указать на то, что именно вышеозначенная денационализация армян Малой Азии привела в конечном итоге к обращению в ислам, что в свою очередь позволило армянам прийти к власти и сохранить господствующее положение в Османской империи. При этом активность проявляли и некоторые государственные деятели Османской империи из армян-христиан27. Конечно, вышеизложенные факты не отрицают того факта, что в Османской империи армяне подвергались политической и экономической дискриминации, но указывают на то, что османское владычество имело не только отрицательные, но и положительные следст-вия для армянской нации. Важнейшее из них – это возрождение армяно-ромейской общ-ности, выразившееся в строительстве «турецкого народа». Именно через выстраивание тюркской общности в Малой Азии в «турецкий народ» автохтонный армяно-ромейский мир самореализовался. Подобным образом современная Турция через Османскую импе-рию и армянский фактор стала наследницей Византии. И если Османия стала наследницей Византии в государственно-политическом и территориальном плане, то в плане культур-ном и духовном в качестве таковой выступала армяно-ромейская этнархия во главе с Ар-мяно-Константинопольским Патриархом. Иными словами необходимо объективно оценивать роль Византии и Османии, и посте-пенно выходить из под евроцентристской концепции политической истории этих госу-дарств. Тем более взгляд на прошлое у армян и европейцев основан на различных духов-ных идеалах, а значит, не может политически объективно совпадать. На Западе христиан-ство постепенно выродилось в философскую систему, в связи с чем и уровень духовности измерялся познанием наук, а не Бога. Поскольку Запад оценивал духовность Востока по своим собственным критериям, то и получалось, будто на Востоке господствовал «духов-ный мрак». Но, с точки зрения армян-ромеев, дело обстояло как раз наоборот: поскольку богопознание на Западе пришло в упадок, то именно Запад погрузился во мрак, полагая в то же время, будто движется к свету. На Востоке же армянская традиция мудрости, и об-разованности была сохранена благодаря этнархии, а Константинополь продолжал оста-ваться духовным центром армяно-ромейского или западно-армянского мира. При этом если Константинополь сохранил свое значение культурного и духовного, а как столица Османской империи также и государственно-политического центра армянско-го ромейства, то вообще нет оснований говорить о «падении» Константинополя – Нового Рима. Армяно-православное (западно-армянское) царство продолжало существовать, хотя и под игом. Таким образом, если «Второй Рим» не пал, то теория «Москва – Третий Рим», вовсе лишена оснований. Это означает, что армяне-ромеи не утратили позиции духовного лидера армяно-христианского мира. Тем более именно армяне-ромеи являются наследни-ками армяно-каппадокийской Церкви родоначальницы православия так институционально и не утвердившейся. Конечно, армяно-ромейская теория прямо связывает разрушение единой ромейской общности с процессом «национального возрождения». Но необходимо понять, что в ны-нешних условиях этот процесс может сыграть и позитивную роль в выстраивании армяно-турецкого, и в то же самое время, христианско-мусульманского домена Армяне-Византия-Османия-Турция-Армения, что возможно только после признания Турцией геноцида ар-мян, признания армянского фактора как государствообразующего в рамках армяно-турецкого романизма, а с армянской стороны не предъявление финансовых и территори-альных претензий к новозарождающейся азиатской армяно-турецкой Византии. То есть, необходим конструктивизм и позитивизм в данном вопросе: обоюдовыгодные политиче-ские уступки, позволяющие сконструировать собственное будущее – дуальное армяно-турецкое государство «Азиатская Византия». Подобный подход выгоден Турции, ибо по-зволяет ей выйти из исторического, культурного и политического тупика в который её за-гнала евроцентристская и армянофобская политика. Признание Турцией за армянами рав-ных прав, наравне с тюрками, на государственность позволит ей совершить «великую культурную революцию», и, сохраняя целостность, наметить дальнейший поступательно-позитивный путь развития. И Турции и Армении необходимо осознание «армяно-византийского единства» как представителей «восточного эллинизма и романизма». Чьё единство было разрушено внешним вмешательством. Кризис армяно-ромейского сознания был вызван проникнове-нием в византийскую среду элементов нового западноевропейского миросозерцания, тес-но связанного с движением Просвещения, также сознательной политикой, европейских держав, стремившихся ослабить Византию, а затем Османскую империю, а в перспективе вообще развалить ее и заменить не возрожденной Романией-Византией, а конгломератом небольших, часто враждебных друг другу государств, в которых сильные мира сего могли бы легко утвердить свое влияние. С этой целью Англия, Франция и Россия – крупнейшие державы того времени – произвели и производят «балканизацию Романии»: через своих агентов влияния, которые помогли усвоить просвещенческое пренебрежение собственной традицией, внушить армянам убеждение в том, что единственной наследницей классиче-ской античности является западноевропейская цивилизация. В свою очередь, турки и ближневосточные арабы стали жертвами западноевропейской и русской пропаганды, которая под видом просветительской деятельности стремилась к ослаблению их культурных связей с армянами, усилению этнической компоненты в их самоидентификации. Особо негативную роль в процессе «балканизации Византии» сыграли европейские ис-торики: преднамеренно фальсифицировавшие историю с политической целью. Тем самым завладевшие армянскими умами, а значит захватившие над ними власть и перенаправив-шие их в нужном для них направлении. В связи с этим армяно-ромейская теория дает но-вую интерпретацию Восточного вопроса: важнейшей его составляющей называются уси-лия европейской дипломатии по недопущению возрождения Византии и ромейской идео-логии – византизма. Поэтому армянам (Армении) необходимо понимание того, что враж-дебные действия иностранной пропаганды, велись особенно активно со второй половины XVIII в. в связи с начавшимся ослаблением Османской империи как заключительный этап полной победы германизма над византизмом•. С этого момента становится очевидным широкомасштабный международный антиармянский заговор, оформившийся еще в эпоху раннего средневековья (раздел Армении и Халкидонский собор 451 г. н.э.). Среди его уча-стников – самые разные государственные образования – от средневековых европейских государств до США, большинство из которых действительно отличала враждебность по отношению к армянам на том или ином этапе. Армяне оказались жертвами великого об-мана со стороны Англии, Франции, США и России (через прозападную династию Рома-новых). Этот обман заключался во внушении армянам такого представления о собствен-ной нации, которое было выгодно европейцам. Всячески затушевывалась глобально-политическая роль армян в христианизации и строительстве Византии и Османии: армяне стали осознавать себя «ущербными азиатами» с короткой исторической памятью и с пол-ным отсутствием политического мышления. С точки зрения европейцев, подлинной на-следницей древних эллинов стала западноевропейская цивилизация, а не армяно-анатолийская цивилизация. Зачастую и вовсе отрицалась Византия как наследница Рим-ской империи. Тех, кто попался в западню этой логики и стал носителем «армяно-кавказского» или «армяно-григорианского», а не армяно-ромейского национального само-сознания и стали называть «армянами». Армения же вопреки усилиям европейских стран сохранилась и стала искусственно ограничиваться своими «закавказскими» границами, чем ещё более маргинализировалась. При этом армянам необходимо принять не антиза-падный подход, а отучиться свою историю и культуру рассматривать через европейскую призму, тем самым «растворяя свои мозги» в западной цивилизации. Иными словами, не должно предпосылкой формирования нового армянского национального самосознания быть западноевропейский его тип, к тому же ущербный и нежизнеспособный в регионе «азиатской Византии», не способствующий консолидации евразийской (исламско-христианской) армянской нации. Вот почему армяне, независимо от религиозной принад-лежности, должны, осознавая себя наследниками «восточно-ромейской» цивилизации, консолидироваться в виде принципиально нового государственного образования - «Азиат-ская Византия», со своей исторической реинтерпретационной концепцией развития Евро-пы. В частности, например: 1) норманнское завоевание Англии необходимо расценивать как продолжение германского завоевания Римской империи, а Робин Гуда как вождя не социального, а национального движения против завоевателей; 2) в период Реформации верность папе сохранили преимущественно те европейские страны, которые когда-то вхо-дили в Римскую империю, вплоть до XVI в. они помнили о своем римском прошлом и со-храняли верность римскому единству, которое после падения империи для них олицетво-рял папа; 3) наиболее масштабным событием европейской истории после германского за-воевания является Французская революция: она изменила судьбу народов Европы, однако третье сословие, добившееся участия во власти во время революции, - это потомки угне-тенных франками галло-римлян, на протяжении тысячи лет франкская аристократия (не только во Франции, но и в других европейских странах) относилась к покоренным ею на-родам как к людям второго сорта; 4) наконец в 1789 году угнетенные потомки римлян вос-стали, свергая не социальное, а национальное угнетение, полностью лишить франков (германское племя) власти им не удалось, поэтому началась ассимиляция двух нацио-нальных элементов сначала во Франции, а затем и в некоторых европейских странах, к этому времени римское население Европы ещё coxpaнилo свою римскость, но перестало ее осознавать. Так что задача армянского историка «азиатской Византии» написать новую римско-ромейскую историю Европы, кoтopая пoлoжит конец «фальсификациям» франкских (гер-манских) историков и наметит дальнейшие пути развития Европы, но уже в рамках новой проромейской историко-философской концепции. Цель – заложить идейную основу кон-струирования новой формы самосознания армян. Подобное отношение к истории как од-ному из инструментов формирования национального самосознания новоармянской «вели-кой идеи» вполне естественно и понятно на вышеизложенном фоне. Итак, как же будет выглядеть и каким путем будет воссоздана Византия или Романия? Процесс возрождения Византии будет постепенным. Сначала необходимо определить зо-ны ответственности между греками (Грецией) и армянами (Арменией). Греция на первых порах берёт на себя ответственность по консолидации по федеративному принципу вокруг себя (Южная Романия), Албании (Западная Романия), Румынии (Северная Романия) и Кипра (Восточная Романия). Дело более отдаленной перспективы – расширение Романии на территорию Западной Европы и восстановление Великой Романии. Первый важный шаг на этом пути сделала Французская революция, потеснившая германскую феодальную аристократию и освободившая западных римлян от ее власти. Но для того чтобы стало возможным воссоздание Великой Романии на территории Европы, надо провести полную «дегерманизацию» европейской Романии. Последнее означает не изгнание германцев, а полное отстранение их от власти и отказ от германских культурных и политических уста-новок (принцип создания в Европе мелких государств, на много столетий ввергавший её в непрерывные войны). После того как европейские потомки римлян осознают себя тако-выми, задача возрождения единой Романии станет вполне осуществимой. Таким образом, будет создана подлинно единая Европа, нынешнее же объединение европейцев эфемерно: Европа никогда не сможет конструктивно развиваться, ибо в ней начинает преобладать «гедонистический дух» или «дух халдейства». На азиатском направлении зона ответственности возлагается на Армению, которая должна будет консолидировать вокруг себя Закавказье (Грузия и Карабах-Кавказская Ал-бания), Малую Азию (Турция) и Ближний Восток (Сирия и Ливан). Почва для консолида-ции – это армянский фактор как историко-политическая и религиозно-философская «пу-повина», соединяющая неразрывно эти страны с византийским прошлым и настоящим, а также осознание этими странами себя преемниками Византии и территориями, входив-шими некогда в состав империи. Принцип построения на федеративной основе. Цель – построение федеративной греко-армянской республиканской монархии, с либерально-консервативной политической философией, с христианско-демократическим режимом, национальной дуальностью греков и армян, закреплённой на законодательной основе в виде утверждения государственных языков армянского и греческого, в качестве языка межнационального общения могут быть русский и романские языки, а также английский, турецкий, арабский и фарси28. В перспективе «Новая Византия» может быть расширена на всю Ойкумену, вплоть до «Византийского Содружества Наций» («ВСН»), в основе политической организации, ко-торой будут лежать ромейские (греко-армянские) принципы. В территориальном плане «ВСН» может включать в себя помимо Европы также США («латинизация») и Австра-лию. Итак, процесс создания «Византийского Содружества Наций» должен пройти три эта-па: воссоздание Византии в границах Восточной Римской империи, распространение ее на Западную Европу и, наконец, создание «Византийского Содружества Наций», охваты-вающего всю христианскую Ойкумену. Подобный процесс должен быть основан на доб-ровольной и чётко осознаваемой основе. В этом случае экономика должна лишь стимули-ровать процесс объединения и не выступать на первый план как в случае с ЕС. История, философия, культура, религия, цивилизация, позитивно-поступательный настрой и дух гуманизма вот то, что должно в первую очередь объединить страны, осознающие свою приобщённость к великому византийскому наследию. 1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка. New York: Simon & Schus-ter, 1996. – P.368. 2 Основателем ромейской теории является историк и богослов Иоаннис Романидис (1938-2001), проведший многие годы и сформировавшийся как личность в среде греческой диаспоры в США. Но с течением времени она была развита и дополнена его коллегой и единомышленником священником Георгиосом Металиносом (р. 1940) (Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М.: КДУ, 2006. С. 195-196). 3 При этом важно подчеркнуть, что греки не являлись единственными носителями эллинской цивилизации (Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М.: КДУ, 2006. С. 197). 4 Более подробно см.: Протоиерей Иоанн Мейендорф. Единство империи и разделение христиан. Христиан-ство в Персии: армяне, яковиты и несториане (http://ksana-k.narod.ru/Book/mejendorf/01/main.htm); Лэнг Д. Армяне. Народ-созидатель. М.: Центрполиграф, 2004. С. 206, 227; Дашков С.Б. Императоры Византии. М.: Красная площадь, 1996; Кулаковский Ю.А. История Византии. Т.1-3. СПб.: Алетейя, 1996; Черетаев А.А. Византия. Юстиниановская эпоха. М.: Аврелия, 2004. С. 315; Васильев А.А. История Византийской импе-рии. Время до Крестовых походов (до 1081 г.). СПб.: Алетейя, 1998. С. 266; Диль Ш. Основные проблемы византийской истории. М.: Иностранная литература, 1947. С. 141; Рансимен С. Восточная схизма. Византий-ская теократия. М.: Наука, 1998. С. 169; На перекрёстке цивилизаций: Лемерль П. История Византии. М.: Весь Мир, 2006. С. 59; Gregoire H. An Armenian Dynasty on the Byzantine Throne. – Armenian Quarterly, vol. I. 1946, P.8; Успенский Ф.И. История Византийской империи. М.: Мысль, 1996. Т.1. С. 766, 772; Левченко М.В. История Византии. М.-Л.: ОГИЗ, 1940. С. 137, 144; Хэлдон Д. История византийских войн. М.: Вече, 2007. С. 161, 166; Успенский Ф.И. История Византийской империи. М.: Мысль, 1996. Т.2. С. 13; На пере-крёстке цивилизаций: Лемерль П. История Византии. М.: Весь Мир, 2006. С. 69, 70; Виппер Р.Ю. История средних веков. Киев: AirLand, 1996. С. 180; Оболенский Д.Д. Византийское Содружество Наций. Шесть ви-зантийских портретов. М.: Янус-К, 1998. С. 125; Polemis D.I. The Doukai. L., 1968. P. 14, 134 sq.; Charanis P. The Armenians in the Byzantine Empire. Lisboa, 1963. P. 44; Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2-х кн. Кн. I и II. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004; Удальцова З.В. Византийская культура. М.: Наука, 1988. С. 174; Жаворонков П.И. Положение и роль этнических групп в социально-политической структуре Никейской им-перии// ВВ. – 56(81). – 1995. – С. 135; Каждан А.П. Социальный состав господствующего класса Византии XI-XII вв. М.: Наука, 1974); Каждан А.П. Армяно-византийские заметки. – ИФЖ, 1971, №4; Toumanoff C. Caucasia and Byzantium. – «Traditio», 27, 1971, p. 140-144; Каждан А.П. Социальный состав господствующего класса Византии XI-XII вв. М.: Наука, 1974; Арутюнова-Фиданян В.А. Армяно-византийская контактная зона (X-XI вв.). Результаты взаимодействия культур. – М.: Наука, 1994; Морозов М.А. Военные реформы Ни-кифора II Фоки// Никифор II Фока. Стратегика. СПб.: Алетейя, 2005. С. 168-171; Жаворонков П.И. Положение и роль этнических групп в социально-политической структуре Никейской империи// ВВ. – 56(81). – 1995; Бартикян Р.М. К византийской просопографии. Монастириоты: Кто они?// Антидорон. СПб.: Алетейя, 2003. С. 45-46; Каждан А.П. Армяне в составе господствующего класса Византийской империи в XI-XII вв. Ереван, 1975 и т.д. Также см.: Устян А.Р. Политическая философия Ареввизма. М., 2007. 5 Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М.: КДУ, 2006. С. 201-202. 6 Средние века / Под ред. В.П. Будановой. М.: ОЛИСС, Эксмо, 2006. С. 206. 7 Петрунин Ю.Ю. Призрак Царьграда. М.: КДУ, 2006. С. 202. 8 Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей – 1054 г.). Киев: Путь к истине, 1991. С. 530. 9 Адонц Н.Г. Армения в эпоху Юстиниана. Ереван: Ереванский Университет, 1971. С. 145. 10 Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей – 1054 г.). Киев: Путь к истине, 1991. С. 530. 11 Там же, с. 530-531. 12 Там же, с. 531. • Армяно-христианские добродетели: человеколюбие (человечность), великодушие, благородство, благочес-тие, кротость, рассудительность, добродушие, добросердечность, искренность, отзывчивость, щедрость, до-верчивость, доверительность, трудолюбие, инициативность, предприимчивость, ситуативная проворность, сострадательность, сопричастность, заботливость, обходительность, самопожертвование, чуткость, добро-желательность, чадолюбие, а также способность к покаянию и возвышенное смирение перед неизбежным, не перетекающее в фатализм, пессимизм и инертность. В то же самое время армянам свойственны следую-щие негативные качества – социофобичность, излишняя индивидуалистичность, скупость, высокомерность, мелочность, неблагодарность, надменность, кичливость которые впрочем, являются скорее исключением, нежели правилом. К тому же синонимом армянской нации есть семейственность: стойкая преданность семье и семейным ценностям. Армян отличает стойкий консерватизм в отношении традиционных христианских ценностей, постоянно активирующих в них обострённое чувство справедливости, а также позитивную рас-чётливость, проницательность, назидательность, прагматичность, рационалистичность, мистичность, созер-цательность, антропоцентричность, тактичность и внимательность к человеку, почтительность без лизо-блюдства, утончённость и дотошность во взаимоотношениях между людьми, позитивную пронырливость, мужественность. Последнее качество особенно важно для характеристики армянской политической фило-софии, которая направленна на формирование личности (гражданина) с мужественным (стойким) характером (присутствие духа в сложных (опасных) ситуациях), характеризующимся как позиция, согласно кото-рой человек готов принимать ущерб (самоограничения) ради высоких благ и ценностей (нахождение опти-мально-приемлемых механизмов взаимодействия с людьми, главная цель которых – мир и благоденствие, через тезис: «Не навреди!»). Таким образом, основополагающий принцип заключается в следующем: «Благо требует усилий, оно чего-то стоит». Такая позиция является противоположностью мещанского собственни-чества, которое существует по принципу «всё образуется само собой». Однако в человеческом мире высшие блага всегда находятся под угрозой, «мир и правда» всегда нуждаются в усилиях. Тем самым сразу стано-вится видно политическое значение мужества. Оно означает оспариваемое осуществление блага, борьбу за справедливые отношения вопреки сложностям и сопротивлениям. Но важно отметить, что «армянское му-жество», это не «оголтелое мужество», ибо оно предполагает некие ограничители, например, «законов». Таким образом, политическое значение мужества (смелости) можно понять точнее, если представить себе два его измерения, которыми он обладает в «системе армянских добродетелей»: активность («нападение») и пассивность («устойчивость»). Следовательно, творчески взаимодополняется «способность к действию и конфликтам» с «упорством, выдержкой, терпением и сопротивлением». Особенно армян выделяет кункта-торность (терпеливость, медлительность, осмотрительность, осторожность). Многовековое господство ис-лама взрастило в армянах дополнительно следующие негативные качества: лицемерность, изворотливость, недоверчивость, подозрительность, интриганство, коварность, алогичность, непоследовательность, кичли-вость и эмоциональность. Армяне – это творческий сплав идеализма и материализма, романтизма и прагма-тизма. Армяне обладают острым умом, высокой общеобразовательной подготовкой, предприимчивы, во многом привержены национальной культуре и традициям. Армяне коммуникабельны, трудолюбивы, изво-ротливы, осторожны, сдержаны в проявлении чувств, но вместе с тем они самолюбивы, дорожат своей репу-тацией, медленно, но верно продвигаются к заранее намеченной цели. Целеустремленны и настойчивы; вы-сока степень пассионарности, которая напрямую связана с очевидным осознанием своих интересов. Армяне – это нация, стремящаяся к просвещению и научно-образовательной деятельности, хотя в них довольно таки силён «торгашеский дух наживы», который уничижительно-надменно относится к подобной деятельности. 13 Рафаэль де Ногалес. Четыре года под полумесяцем. М.: Русский Вестник, 2006. С. 44-45. 14 Gregoire H. Les Armeniens entre byzance et l’Islam // Byz., 1935, X. P. 665. 15 Charanis P. Observations on the Demography of the Byzantine Empire // Studies on the Demography of the Byzantine Empire. Variorum reprints. L., 1972. P. 19. 16 Idem. The Armenians in the Byzantine Empire // Studies. P. 197, 204. 17 Соколов А.А. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание патриархов в Византии с середины IX до начала XV века (843-1453 г.). Вселенские судьи в Византии. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2003. С. 14-15. 18 Васильев А.А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов (до 1081 г.). СПб.: Алетейя, 1998. С. 247; Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т.1. М.: Мысль, 1996. С. 325. 19 Скабаланович Н.А. Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2-х кн. Кн. I. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. С.138. 20 Там же. •• Более 90 % населения Малой Азии были христианами до их завоевания арабами. Современное же мусуль-манское население «армянских» городов Турции Ван, Битлис, Эрзурум и Харпут, состоит главным образом из потомков армян-отступников. Последние на протяжении многих веков принимали ислам из соображений конформизма. Именно эти армяне-отступники образовывали очаги фанатизма и занимались истреблением христиан. К тому же 80% курдов – это также потомки армян-отступников. Среди народов армянской расы преобладает ислам (Рафаэль де Ногалес. Четыре года под полумесяцем. М.: Русский Вестник, 2006. С. 273-274). Более 20 курдских племён курманджи имеют армянское происхождение и имели армянскую письмен-ность (Alexice Schneider. Талыши и курды (http://www.randevu-zip.narod.ru/caucase/nord_west_iran.htm С. 3)).  Видимо неслучайно и то, что султан Мехмед II из различных областей своего новосозданного государства переселил в Константинополь множество армян с целью подавления греческого элемента (См.: Орманян М. Азгапатум, §§ 1475, 1484; История армянского народа. Т. IV. Ереван, 1972. С. 301 и послед (на арм. яз.). В это время окончательно формируется негативный образ «грека». 21 Бартикян Р.М. О византийской аристократической семье Гаврас // Историко-филологический журнал, 4, 1987. С. 181-193. 22 Юзбашян К.Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византии IX-XI вв. М.: Наука, 1988. С. 78. 23 Более подробно см.: Устян А.Р. Политическая концепция неовизантизма. М.: ИСН, 2003; Устян А.Р. По-литическая философия неовизантизма. М., 2005. Здесь же отметим, что большинство ведущих западных (Гфрёрер, Л. Брейе, В. Энсслин, Тредголд У., Гийу А., Хунгер Х., Пападакис А., Караяннопулос И., Тинне-фельд Ф., Винкельман Ф. и др.) и отечественных (Скабаланович Н.А., Соколов И.И., Вальденберг В.Е., Медведев И.П. и др.) византинистов считают Византию конституционной (неписаная конституция) респуб-ликанско-монархической христианско-демократической империей с ограниченной (христианством) рыноч-ной экономикой (Литаврин Г.Г.), синтезной империей, сочетавшей республиканские, монархические и хри-стианские методы и формы государственного правления (т.е. с одной стороны это «британский» тип (непи-саная конституция, власть передаётся по наследству, осуществляется бессрочно, а с другой «американский» - сенат, выборность власти, срочность, зависимость от воли избирателей (народ, сенаторы, армия, церковь)). Так что для определения византийской формы государственного правления Энгельсу пришлось бы приба-вить новую категорию к своему списку общественных строев (Райс Д.Т. Византийцы. М.: Центрполиграф, 2003. С. 80), а именно «республиканско-монархическую» (принцип наследования высшей власти, выбор государя через соправительство и решение сената, по Григорию Назианзину (330-390); позже добавил-ся пункт о патриархе как судье между аристократией и василевсом). Поэтому в Византии были поли-тики, которые для прихода к власти использовали первый принцип, а были, которые использовали второй принцип (таким образом, всё в рамках закона). 24 Петросян Ю.А. Русские на берегах Босфора. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1998. С. 97. Основателем первых оружейных заводов в Османии были мастера порохового дела Татьяны, известна выдаю-щаяся династия османских архитекторов Палянов, основоположником современной турецкой письменности явился тюрколог Акоп Дилачар, основоположником турецкой оперетты стал музыкант Т. Чухаджян, написавший первую турецкую оперетту «Леблебиджи» («Продавец гороха», 1875), основоположником турецкого театра был Акоп Вартовьян (Гюль Яхур), создавший первую профессиональную группу в 1868 году, а также известен выдающийся современный тюрколог-энциклопедист Барсег Тухладжян (Парс Тухладжи). 25 См.: Устян А.Р. Политическая философия ареввизма. М., 2007. С. 195-205. 26 На перекрёстке цивилизаций: Кицикис Д. Османская империя. М.: Весь Мир, 2006. С. 150. Данный факт подтверждает и английский историк Стивен Рансимен (Там же). 27 Армяне – министры империи: Акоп Газазян-паша, маршал Карапет-Артин Давуд-паша, Антон Тинкир Явер, Воскан Мартикян, Петрос Аладжян, Григор Синопян, Григор Агатон, Габриэл Норатункян, Микаэл Португалян-паша, Саркис Ованнес-паша. Армяне – послы и консулы: Тигран Алексанян, Эдвард Зограб, Овсеп Мисакян, маршал Ованес Гуюмджян-паша, Мигран Кафафян, Овсеп Азарян, Саркис Палян, Грант Тюз, Тигран Хюнкарбейендян, Минас Гером, Ованес Нафилян, Грант Норатункян, Арсен Анян, Манук Азарян, Бюзанд Манас, Пуйен Панос, Мкртыч Еремян. Армяне – депутаты в Константинополе: Ованнес Аллаверди, Сепух Максутян, Ру6ен Язычян, Тамуэл Караджян, Саак Яврумян, Григор Зограб, Акоп Шагинян, Микаэл Алтынтоп, Петрос Галаджян, Акоп Папикян, Артин Бозкеренян, доктор Назарет Тагаворян, Степан Спарталеян, Амбарцум Бояджян, Гарегин Пастармаджян, Ваан Папазян, Степан Чраджян, Акоп Солакян, Карапет Таманян. (Гамелен А., Брон Ж.-М. Восстановленная память./ Перевод С.В. Авакян, ред. Л. Акопян. Ереван: Воскан Ереванци, 1995. С. 49-50). • Подобная борьба уже происходила ранее в рамках единой Византийской империи, но тогда византизм в лице Нерсеса одолел германизм (готы) и выдавил за пределы своих границ. 28 Более подробно см.: Устян А.Р. Политическая философия ареввизма. М., 2007; Устян А.Р. Политическая философия неовизантизма. М.: Институт ВСК ГПУ, 2005.