Устян Артур Рустамович Кандидат политических наук Часть I ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ РУССКОГО ВИЗАНТИЗМА Двадцать первое столетие ознаменовано небывалой информационно-технологической революцией. Новые производительные силы привнесли невиданные изменения. Созда-ваемое на наших глазах глобальное сообщество изменяет мир радикальнее и быстрее, чем все открытия и научные прорывы прежних веков. При этом в решающей степени облик текущего столетия зависит от сегодняшнего выбора дальнейшего пути развития России. Этот выбор невозможен без выработки целостной политико-мировоззренческой философской системы, основанной на чётком понимании пагубности любых попыток изоля-ции от перемен и в тоже время основанной на осмотрительном и осторожном отношении к актуальным переменам. Всесторонняя изоляция будет равнозначна тотальному пораже-нию. Постоянный анализ, поиск новых, более эффективных путей становится попросту очевидной предпосылкой выживания, движения вперед, преодоления трудностей, процветания, сохранения земных ресурсов, избежания смертоносных конфликтов, собственно выживания на нашей планете. Процесс глобализации требует от нас быть мыслящими глобально, сведущими, готовы-ми к переменам, и тем самым не оказаться жертвой традиций, предубеждений, косности, ненависти к переменам. Вышеизложенный подход определяет основные реинтерпретационные подходы к забы-той многими интеллектуалами политико-мировоззренческой идее византизма1. При этом реинтерпретация и обобщённый анализ политической идеи византизма создаёт необходи-мые предпосылки как для создания современной и актуальной «Политической Византи-нистики», так и политической философской системы, направленной, во многом, на выработку вариативно-универсального мировоззрения, мировоззрения многогранного и мно-гофакторного, «целостного и нераздельного», гармоничного и синтетического, основанно-го на особом «византийском мировоззрении». Выработка же собственного философско-политического мировоззрения может сыграть важную стабилизирующую роль в XXI веке, ибо непосредственно увязывает Россию не только с византийским наследием, но и антич-ным, а, следовательно, и со всей евро-христианской цивилизацией. Тем более что реин-терпретация византийской концепции2 (фундаментом которой является византийская по-литическая мысль•), усвоенной многими нашими интеллектуалами в «леонтьевской версии», позволяет взглянуть на русскую философско-политическую мысль XIX-XX вв. под византистско-политологическим углом зрения. К тому же нельзя не согласиться с точкой зрения некоторых специалистов, которая ус-матривает несомненную связь византинистики с «государственной школой» русской ис-торической и юридической мысли Чичерина Б.Н. (1828-1904) и с религиозной философи-ей Леонтьева К.Н. (1831-1891) и Бердяева Н.А. (1874-1948). В поисках особых корней российской государственности эти учёные уделяли особое внимание историческим кон-тактам Руси и Византии. Данный фактор если не способствовал, то, по крайней мере, благоприятствовал непосредственному возникновению русского византиноведения. Последующая во второй по-ловине XX в. переоценка славянофильского мессианства вышеперечисленных философов в категорию историософии евразийства более отчётливо сфокусировала идеологические реалии конца XIX в., сопровождавшие формирование русского византиноведения и при-давшие ему великодержавный, имперский, государствоведческий характер. В советскую эпоху исследователи в своих оценках позитивистской теории византий-ского государства исходили из её надклассовой сущности, морализаторства и, отказывая в теоретической и конкретно-исторической разработанности дореволюционным моделям византийской государственности, упрекали их создателей в увлечении ориенталистикой. Сама приверженность дореволюционных византинистов к государственной проблематике исследования служила поводом для отрицания позитивистской теории византийского го-сударства в целом. Более того, большая результативность русской историографии по сравнению с «буржуазной» (зарубежной) объяснялась акцентированием внимания рус-ских исследователей на социально-экономическом аспекте анализа византийской действи-тельности (что, в свою очередь, связывалось с наличием феодальных пережитков в рос-сийской жизни конца XIX в.). Поэтому весь исследовательский материал под заголовками о византийском государстве собственно государственной проблематики не касался, но концентрировался на социальных и экономических вопросах. Подобный экономический и идеологический детерминизм господствовал в советской византинистике до 60-х гг. XX в. Отход от односторонней трактовки исторического про-цесса сделал, наконец, возможным написание в 1967 г. коллективной обобщающей моно-графии «История Византии». Возникшая с необходимостью в этом труде проблема визан-тийского государства была решена с использованием в основном идей и трудов дорево-люционного и буржуазного византиноведения. При этом необходимо отметить, что официальная постановка вопроса о политическом строе византийского государства в советской византинистике осуществлялась широким кругом учёных, мало кто из которых уделял внимание собственно государственной про-блематике (Е.Э. Липшиц, Г.Г. Литаврин, А.П. Каждан, Г.Л. Курбатов, И.П. Медведев, М.Я. Сюзюмов). Византийское государство изучалось как система организации власти экономически и политически господствующих слоев общества, обеспечивающая, прежде всего, их интересы и нацеленная на ликвидацию возможной угрозы им как изнутри, так и извне границ империи. При этом господствующая методология не давала ни возможности, ни средств сущно-стно сосредоточится на всём разнообразии политологических вопросов, с необходимостью задаваемых византийским источникам буржуазной историографией. Современная же российская действительность ознаменовалась удивительным изда-тельским феноменом: появлением большого числа книг по истории и культуре Византии. Счет идет уже на десятки изданий, среди которых – высококлассные публикации источ-ников и фундаментальные академические исследования, переиздание старых – дореволю-ционных и советских – трудов. Несмотря на внешнее благополучие, достигаемое обоб-щающими публикациями предшествующих исследований, современное российское ви-зантиноведение характеризуется определённым затуханием серьёзных, концептуально но-вых академических исследований. Поэтому существует необходимость более детального политологического исследова-ния этого вопроса на новом уровне, отвечающем современным требованиям науки. Соот-несение результатов разработки этой проблемы и возможностей будущего перспективного исследования открывает пути к более глубокому пониманию специфики становления и развития византийского государства, а значит и российского. Исходя из вышеизложенных подходов необходимым является междисциплинарный политологический анализ идеи византизма с учётом современных научных достижений и условий развития современного российского общества и государства. Что в свою очередь позволяет говорить о «школе русского византизма», к которой с полным основанием можно отнести вышеозначенных выдающихся русских философов Леонтьева К.Н. (1831-1891), Чичерина Б.Н. (1828-1904) и Бердяева Н.А. (1874-1948)3. В советский период границы византизма расширил Л.Н. Гумилёв. Гумилёва Л.Н. мо-жем назвать основоположником неовизантизма, по крайней мере, на геополитическом (геоисторическом, геокультурном и георелигиозном) уровне, так как именно Гумилев Л.Н. расширяет теоретические рамки византизма до концептуального обоснования на принципиально ином качественном уровне, который им назван «степным византийством»4. На Западе Д. Оболенский предложил концепцию «Византийского Содружест-ва Наций»5. Обобщая идеи Леонтьева К.Н. необходимо отметить базовые положения «леонтьевско-го византизма»: 1. Аксиоматичность геополитической и геостратегической ориентации России на Балканах на Грецию. 2. Союз «православных» стран и народов на базе религиозно-культурных и государ-ственных особенностей, ибо «что такое племя без системы своих религиозных и госу-дарственных идей?». 3. Приоритет духовно-культурной самобытности («духовной идеи») над расовым родством («идеей крови»). 4. Необходимость создания в России «культурной государственности». 5. Централизованное государственное управление и византийско-евразийская сущ-ность России. 6. И последнее. Если принять за основу точку зрения о том, что Леонтьев «плохо раз-бирался в многочисленных направлениях революционного движения», что «его очень раздражало благодушное славянофильство Ивана Аксакова», ««розовое» христианство Достоевского», а также «недальновидность суровых трезвых политиков Победоносце-ва, Каткова», то можем условно классифицировать идеи Леонтьева как либерально-консервативные с некоторыми оговорками, в частности в вопросе с самодержавием. Леонтьев К.Н. не был знаком на профессиональном уровне с политической системой Византии. Поэтому важна позиция Соколова И.И. как профессионального церковного историка-византиниста в вопросе государственной власти в Византии6. Именно профессору Санкт-Петербургской Духовной Академии Соколову Ивану Ива-новичу (1865-1939) принадлежит развернутое, по-своему целостное определение ви-зантизма. Оно заключается в следующем: 1) Необходимость дальнейшей научной разработки византизма. 2) Христианизированный восточный эллинизм лежит в основе византизма. 3) Несмотря на многовековую борьбу романизма с эллинизмом он является важным элементом в составе византизма. 4) Культурное общение мира славянского и эллинского привнесло некоторые и сла-вянские элементы в состав византизма. 5) Испытывая определённый культурный натиск со стороны мира германского, ви-зантизм парализовал это иностранное влияние без всякого ущерба для господ-ствующих эллинистических традиций. 6) Православие не только прочное объединяющее начало, но и «господствующая на-циональность» с «самым чутким жизненным нервом». 7) Соподчинение целей государства и Церкви, теснейший союз между этими двумя учреждениями при юридической независимости того и другого. 8) Ограниченность принципа всемогущего и всепоглощающего государства. 9) Наличие двух сфер отношений – духовной и светской, при равенстве их прав и то-ждестве источника происхождения (от Бога). 10) Обе эти власти, господствующие в мире, раздельны и различны, но действуют в гармоническом соединении, восполняя одна другую. 11) Дуализм светской и духовной власти, допускавший равенство власти царя и патри-арха и взаимное их восполнение, совершенно исключала принципиальную воз-можность цезарепапизма. 12) Наличие эффективной системы «коммерческих» учебных заведений. 13) Организация «института семьи» на основе чёткого определения семейных ценно-стей. 14) Семья – очаг истинной нравственности и гражданственности. 15) Православие – источник добрых отношений между родителями и детьми. 16) Союз богословия и философии. 17) Наличие духовной и светской наук, параллельно функционирующих и взаимодо-полняющих друг друга. 18) Принятие законодательно-правовых и юридических положений с учётом нравст-венно-религиозных установок и требований. 19) Православие – фактор гуманизации судебной системы. 20) Церковь – самостоятельный (независимый) политический посредник и участник в общественно-политической жизни. 21) Практическое воплощение определённых принципов и идеалов личной и общест-венной жизни, способствующих приближению человечества к счастью (Богу). В целом анализ политической истории и философии Византии (на основе до револю-ционной, например, Скабаланович Н.А., Соколов И.И., советской, например, Вальденберг В.Е., Липшиц Е.Э., Литаврин Г.Г., Каждан А.П., Курбатов Г.Л., Медведев И.П., Сюзюмов М.Я., и зарубежной византинистике, например, Гфрёрер, Тредголд У., Гийу А., Хунгер Х., Пападакис А., Брейе Л., Караяннопулос И., Тиннефельд Ф., Винкельман Ф. и др.7, показал, что в основе политической философии византизма лежит реинтерпретация, в ходе «хри-стианской абсорбции», идей Сократа и Аристотеля8. Результатом чего явилось построение в Византии правовой (римское право), основанной на законах, христианско-демократической монархии с развитой судебной системой, с регулируемой государством рыночной экономикой, с частной собственностью (в том числе и на землю), с развитым институтом семьи и с мощными вооружёнными силами. С постоянной стратегической це-лью – поддержание общественного порядка и авторитета власти внутри государства и за-щита страны от внешних вторжений, избежания собственного рабства (Аристотель). Во многом, поэтому империя не вела захватнических войн и никогда не выходила за рамки государственных границ Римской империи (Юстиниан Великий был первым и последним византийским императором, которому удалось в целом восстановить империю в прежних римских границах). И другие идеи Аристотеля были взяты византийцами на «вооруже-ние». В частности идеи о том, что население государства не должно быть слишком много-численным, а территория – чрезмерно большой, так как всякая вещь имеет свою меру, на-рушение которой превращает данную вещь в нечто другое, территория должна быть хо-рошо ориентирована по отношению к морю и материку, она должна быть достаточной для удовлетворения умеренных потребностей граждан. Природа и географические особенно-сти Эллады, соответствующие им характер и нравы греков содействуют, по Аристотелю, организации наилучшего государства. И это государство было организовано под названи-ем «Ромейская империя» (Византия). Напомним, что империя Александра Македонского не соответствовала этим требованиям и распалась сразу после смерти её основателя9. Философия другого русского мыслителя Б.Н. Чичерина – это первая попытка создания в России развернутой системы объективного идеализма и либерального консерватизма («византизма») на базе, открытого Чичериным, «Законов развития человечества». В целом же анализ работ, как византийских мыслителей, так и вышеназванных россий-ских (Бердяева Н.А. и Чичерина Б.Н.), позволяет сформулировать основополагающие принципы «классического византизма»: 1) Христианская философия как мировоззренческая система (союз науки и религии, рационального и иррационального, души и тела), основанная на базовых христиан-ских морально-нравственных принципах; 2) Роль христианства (православия) как гаранта сохранения прав и свобод личности (коммюнотарность); 3) Свобода совести и свобода слова (не в абсолюте); 4) Частная собственность (собственность как ответственность), в том числе и на землю и гибко регулируемая государством рыночная экономика; 5) Справедливость и доступность равных возможностей; 6) Признание Православной Церкви в качестве одного из важнейших социальных ин-ститутов; 7) Социализация Православия (Православного учения); 8) Евразийская геостратегия10 и VizanRealpolitik («христианский прагматизм и реа-лизм»); 9) Конституционная монархия и централизация государственной власти; 10) Разделение властей и договорная система, в том числе между государством и Цер-ковью (конкордат, по принципу «каждый делает своё дело», но направленное на достижение заранее совместно-определённой цели); 11) Экономика не цель, а средство достижения высшей цели; 12) Высшая цель – благосостояние (высокий уровень и высокое качество жизни челове-ка), безопасность нации и государства на пути к самосовершенствованию и ста-новлению «новой расы людей» - HomoMoralis и дальнейшему приближению к Богу как высшей истине. С учётом «классического византизма» и на основе «степного византийства» Гумилёва Л.Н. и Византийского Содружества Наций» Оболенского Д. можем представить следую-щую таблицу. «Классический византизм» - «константинопольское византийство» (греческое православие) «Степной византизм» - «степ-ное византийство» (несториа-не и антихалкидониты) Представители: Леонтьев, Флоровский, Ус-пенский, Скабаланович, Кулаковский, Оболен-ский, Соколов Представители: Гумилев, Оболенский При этом необходимо отметить, что Оболенский и Гумилев, в своих работах огромное значение придают политико-историко-географическому аспекту в формировании концеп-ции византизма, что выводит эту концепцию на геополитический уровень со знанием дей-ствительных исторических процессов на всей «Великой Евразийской степи» и придает ей историософское, более того методологическое значение для правильного понимания рос-сийского менталитета, причин, породивших российскую государственность, специфиче-ские черты национальной психологии, генезиса современного российского общества и многое другое. Опираясь на основополагающие принципы «классического византизма» и «степного византизма» можно обобщить и сформулировать неовизантийскую политическую фило-софию: 1. Византийская политическая философия во главу угла ставила не только государст-венность, религиозный фактор, монархические традиции, государственный патернализм, «нравственное совершенствование», но и гражданские традиции, и челове-ческую личность. При этом византийская культура лежит в основе евразийской ци-вилизации, сложившейся на Востоке Европы. Впоследствии и Запад, и Восток Евро-пы оказались под влиянием христианства, лежащего в основе европейской культу-ры. Двухтысячелетняя история Европы показала, что развитие ее культуры связа-но с христианством. Европейская христианская культура родилась в вере и развива-лась на вере, формировавшей и духовные, и эстетические ценности. Именно культу-ра устанавливала нормы отношений с Богом, с самим собой и другими людьми. 2. При этом христианство воспринимается как философия, выросшая на базе всех учений древности, органически соединившая пифагорейско-платоническую науку с египетско-вавилонской мудростью, направленной на важную (основополагающую) сущность восточного христианства (византийского евразийства) – «сочетающееся единство». 3. При этом неовизантийская философия рассматривается как диалог различных ми-ровоззрений как полицентрическая, как мозаика и множественность культур в их единстве и многообразии. Нет противостоящих друг другу идеологий, ибо сам диа-лог и есть идеология. 4. Для неовизантийской философии характерно проявление двух тенденций: к универ-сализму и глобализму, с одной стороны, к автономии и национальной самобытности – с другой. 5. Отмечая роль религии, неовизантийская философия выделяет и ту огромную роль, которую играют экономика и политика. 6. Изначально византизм выступал и продолжает выступать (неовизантизм) как идея, пересекающая границы государств, и ведущая к становлению «транснацио-нального и континентального мира». 7. Общая универсальная философия (онтология), единство свободы и истины, связь человека с Верой и Церковью, «Поствизантийская Ойкумена», «Единая Поствизан-тийская Культура и Религия», «Ассоциация» как принцип создания «Неовизантий-ского Сообщества». 8. Неовизантизм – это философская теория интеграции, но в то же время и идеоло-гия универсализма, «сочетающегося единства». 9. При господстве нигилизма и туманного плюрализма неовизантизм выступает как новая философия Евразии – «Евразийский Либерал-Консерватизм», вполне совмес-тимый с философией конструктивно-объективного «идеализма и материализма». 10. Неовизантизм – это теория, связывающая человеческое бытие с богословской фи-лософией и Церковью, христианскую теологию с социальной структурой и реальной политикой. 11. В рамках неовизантийской философии общество рассматривается как множест-венность, плюрализм вер и национальных культур, каждый индивидуум имеет соб-ственную частную культуру, и они должны объединяться на основе не только то-лерантности и солидарности, в основе которых лежат эстетические принципы, но и на основе морали и религии. 12. Неовизантийская философия отстаивает принцип «неовизантийского сообщест-ва», который фундирует объединение поствизантийских стран, а двигателем вы-ступает христианская религия (православие). «Неовизантийское единство» – это переход к новой форме организации человеческого общества на Евразийском конти-ненте. Это христианство, а не доктринальный индивидуализм и не мультикультур-ное общество. На этом фоне (с учётом «феноменальной конгениальности неовизантизма»), безусловно, актуализируется «диалог с исламом» (в рамках «диалога циви-лизаций»). 13. Богословский анализ «византийского христианства» отражают общемировые тен-денции глобализма и регионализма. Претензии на новую общую теорию и политиче-скую философию преодоления раскола Евразии. С чётким и недвусмысленным пони-манием того, что Евразия – сумма различных цивилизаций и ассимилировать их культуры, веры, традиции не представляется возможным и нужным. 14. «Евразийский Либерал-Консерватизм» отстаивает принцип «Свободная Евразия», развивающаяся на принципах партнерства, этики и морали, взаимных обяза-тельств, религии. «Новая Евразия» – это не просто географическое пространство, а «Евразия Свободы». Строительство «Соединенных Штатов Евразии» – это формирование общего евразийского и духовного пространства и «новой истории без войн». В материальной сфере – развитие новых технологий, в науке – слово и экспе-римент, в природе – защита окружающей среды, в общественном самосознании – новые религиозные творческие отношения. Евразийская общая политика во многом ориентирована на человека. При этом Церковь играет важную моральную, этиче-скую и духовную роль в создании общего блага, которое выходит за пределы лично-сти, страны и имеет международный характер. Это значит, что «евразийская культура» не может быть сведена к культуре экономической, не может разви-ваться только в частной сфере, гедонистически быть ориентированной только на потребление. Культура находится в опасности, должна противостоять гегемонии экономических факторов в низведении человека в ранг простого потребителя. При этом «Неовизантийское Сообщество» выступает «локомотивом», ведущим по пу-ти социального и культурного объединения Евразии, и Церкви здесь отводится ак-тивная роль. 15. Неовизантийская философия признаёт экономический фактор как один из многих факторов интеграции, направленной на сочетание духовной концепции «византий-ского христианства» с прагматическими целями «Неовизантийского Сообщества» на базе т.н. «Византийского Христианского Прагматизма» (например, политиче-ской и валютно-экономической интеграцией Евразии). 16. Объективность и необратимость общеевразийского процесса кооперации и инте-грации обусловливает и движение к общему толерантному правовому, культурному, духовному пространству. Здесь играет важную роль Церковь, влияющая, форми-рующая духовное и нравственное состояние народов. Мир, стабильность, процве-тание, культура, просвещение, наука, вера, терпимость, взаимоуважение, очевидно, благо всех евразийских народов. 17. На фоне вышеизложенного неовизантизм выступает и как концепция устойчивого развития с гуманистической направленностью11. При этом в самом широком смыс-ле устойчивое развитие включает все виды устойчивости (не только экологическую, но и политическую, демографическую, социальную, экономическую, техногенную и т.п.). В современном «глобализирующемся мире» устойчивость приобретает ре-шающее значение. 18. «Неовизантизм» - это экономическая стратегия государства направленная на соз-дание необходимых условий для развития морально-ответственной социальной рыночной экономики, социально-ответственного предпринимательства, в условиях их становления, и обеспечения необходимых условий для стабильного развития. Итак, подведём некоторые итоги. 1. Анализ взглядов византийских политических мыслителей и вышеозначенных российских, приводит к выводу об их несомненной идейно-концептуальной связи и единстве. В частности в таких вопросах как естественное право, Бог-Абсолют, онто-логическая связь религии (христианства) и науки, сочетающе-ответственное и взаи-модополняющее единство индивида и коллектива, регулируемая государством ры-ночная экономика, диархия (соборность), свобода и право, сакрализация власти при обоюдной ответственности перед Богом власти и народа, не абсолютная частная соб-ственность, конституционная монархия, объективный идеализм и т.д. 2. Византизм – это политико-философское, геополитическое понятие, введенное в политический оборот К. Н. Леонтьевым; соединяет в себе: исторически – православ-ный сектор человеческой цивилизации, стратегически – союз «православных» стран ориентированных на союз с Россией. «Степное византийство» - это геоисторическое и геофилософское понятие, введён-ное в научный оборот Гумилёвым Л.Н.; исторически – это онтологическое единство «древневосточно-православной» христианской ойкумены, стратегически – это инте-грация и союз «древневосточно-православных» христианских стран и народов. Неовизантизм – это политико-философское, геополитическое, геоэкономическое и геофилософское понятие, соединяющее в себе: геополитически – «древневосточно-православно-католический» осевой сектор человеческой цивилизации (евразийский греко-армяно-славяно-романский мир), ориентированный на союз с Россией; гео-стратегически – евразийская интеграция и союз с Россией Европы и Древневосточ-ных Православных стран (Армения и Эфиопия) и народов (ассирийцы, арабы-христиане Палестины, Ливана и Сирии, христиане Индии и Ирана); в политэкономическом и политико-философском плане – это объективный идеализм, ли-берал-консерватизм, конституционная монархия, регулируемая государством ры-ночная экономика, с подстрахованным государством частным предпринимательством. Таким образом, неовизантизм потенциально – это евразийско-христианская либерально-консервативная идеология, направленная на создание «Византийско-Евразийского Союза» (по типу ЕС) от Лиссабона до Владивостока и от Питера до Индийского океана. 3. Политическая философия неовизантизма способствует естественному менталь-но-цивилизационному единению России с Европой и выходу не только России, но и Европы на «Евразийский Уровень». При этом, очевидно, что этот «уровень» возмо-жен во многом путём выявления общих точек развития, акцентирования внимания не на разъединяющих, а объединяющих элементах различных систем. Что в свою очередь может привести как к изменению целевых установок цивилизационного процесса, к преодолению различных противоречий, так и к дальнейшему переходу на «устойчивые рельсы гуманистического развития», как евразийского континента, так и всего мира. Политическая философия неовизантизма позволяет сформировать своеобразную манеру мышления способную интегрировать мировые достижения через оживление традиционных ценностей заимствованиями извне и обращением к науке. При этом, фундируя новую психологию поведения отличную от психологии «русского полити-ческого инфантилизма», находящейся на уровне развития XVIII-XIX вв. Политиче-ская философия неовизантизма стимулирует развитие политической сферы жизне-деятельности человека как искусства, являющегося одним из основных интеллекту-альных запасов нации. Политическая философия неовизантизма рассматривая по-литику как науку и искусство, активирует понятие политической мудрости с глубо-кими традициями современного цивилизованного политического искусства. Разви-тие политической философии неовизантизма как политической науки способно сформировать профессиональный слой политических экспертов и политиков с необ-ходимыми критериями политического поведения правящей элиты. Развитие поли-тической философии неовизантизма и распространение её достижений на реальные политические процессы поспособствует преодолению традиционного российского политического инфантилизма и превратит демократию в позитивно-поступательный и эффективный путь развития. 1 Мировоззрения, основанного на таком важном универсальном принципе как «аккультурация без ассими-ляции». Этот принцип основан на комплексном исследовании идеи византизма, причём с позиций «евразий-ско-христианского ойкуменизма». См.: Устян А.Р. Неовизантизм как евразийская геополитическая страте-гия развития России в XXI веке. М.: ИСН, 2002. 2 См.: Устян А.Р. Политическая концепция неовизантизма. М.: ИСН, 2003; Устян А.Р. Политическая фило-софия неовизантизма. М., 2005. • К византийским философам, «политологам» и «геополитикам» (по предварительным данным) мы можем с полным основанием причислить следующих: 1. Ранний период (IV-VII вв.) – Дионисий Ареопагит, Немесий, Эней Газский, Фемистий, Синезий, Леон-тий Византийский, Иоанн Филопон, Максим Исповедник, Прокопий Газский, Агапит, Георгий Пизида, Пётр Патрикий, Менандр, Анастасий Синаит, Феофилакт Симокатта, Прокопий Кесарийский. 2. Средний период (VIII-XIII) – Иоанн Дамаскин, Патриарх Фотий, Василий Македонянин, Константин Багрянородный, Пселл, Итал, Евстратий, Никифор Влеммид, Федор Ласкар, Никулица, Феофилакт Болгарский, Евстафий Солунский, Михаил Ритор, Георгий Торник, Сергий Колива, Никифор Влеммид, Иоанн Акоминат, Георгий Акрополит, Нил Доксапатр, Василий Ялимбанский, Симеон Метафраст. 3. Поздний период (XIII-XV) – Хумн, Иосиф, Холобол, Пахимер, Акиндин, Палама, Дмитрий Кидонис, Григора, Метохит, Николай Кавасила, Плитон, Фома Магистр, Мануил Палеолог, Георгий Кипрский, Федор Хиртакин, Матфей Властарь, Константин Арменопул. «Женское направление» представляют философ, «политолог», математик – Ипатия (IV-V вв.), учёная мо-нахиня Кассия (ок. 810 – конец IX в.) и историограф Анна Комнина (XII век). Очевидно, что такой «богатый пласт» византийской политической и геополитической философии, требу-ет на базе современных политологических знаний кропотливого анализа.  Позитивная оценка реформаторских возможностей восточно-римских императоров в союзе с православ-ной церковью и подчёркнутый эволюционизм в анализе исторического развития византийского государства (на фоне нарастания революционных настроений в России конца XIX в.) фиксируют несомненную связь византинистики с «государственной школой» русской исторической и юридической мысли (Кавелин К.Д., Чичерин Б.Н., Соловьёв C.М и т д.). Европейский вектор общественно-политических взглядов «государственников» привнёс в русскую византинистику принципы и методы исторического и юридического позити-визма (с его минимальным влиянием познающего субъекта на историческую действительность)». Также она отмечает, что ещё одной ментальной основой формирующейся в последней четверти XIX в. русской визан-тинистики может быть названа её исключительная связь с религиозной философией Леонтьева К.Н. (1831-1891) и Н.А. Бердяева (1874 - 1948) (Хрущёва Э.Н. Концепция византийского государства в русской визан-тинистике последней четверти XIX-XX вв.: Автореф. дис. канд. исторических наук /Уральский госунивер-ситет им. А.М. Горького. Екатеринбург, 2003. С.5).  Хрущёва Э.Н. Концепция византийского государства в русской византинистике последней четверти XIX-XX вв.: Автореф. дис. канд. исторических наук /Уральский госуниверситет им. А.М. Горького. Екатерин-бург, 2003. С.5-6)  Там же, с. 7. 3 К т.н. «школе русского византизма» следовало бы отнести профессора Ф. Курганова, выдающегося русского православного канониста, профессора Казанской духовной академии и Императорского Казанского университета Илью Степановича Бердникова (1839-1915), профессиональных историков-византинистов Ку-лаковского Ю.А., Успенского Ф.И., Оболенского Д., и даже Л.Н. Гумилёва с его концепцией «Степного Ви-зантийства». Византизм прослеживается и в работах А.И. Ильина. 4 Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. М.: Клышников, Комаров и Кº, 1992. С. 32. 5 Оболенский Д. Византийское Содружество Наций. Шесть византийских портретов. М.: Янус-К, 1998. 6 Соколов И.И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание Патриархов в Византии. Вселенские судьи в Византии. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2003. 7 См.: Новиков А. А. О характере политической власти в ранней Византии (IV-VI вв.): Историографический обзор, 1945-1995 гг.//Правоведение. - 1996. - №3(214). C.175-183. 8 Философская система Аристотеля и его логика, начиная с апофатической методологии святоотеческого богословия, нашла общий язык с христианским вероучением – уникально интеллектуальным, требующим предельного напряжения человеческого разума (Абачиев С.К. Православное введение в религиоведение. М.: РОХОС, 2004. С. 128). 9 Великий византийский патриарх Фотий (820-891) с осуждением и раздражением относился к Платону. На-помним, что вплоть до конца X века в Византии только Аристотель во многом пользовался авторитетом. (История Византии. Т.2. М.: Наука, 1967. С. 361). 10 Последние работы (Устян А.Р. Византизм как евразийская геополитическая стратегия развития России в XXI веке. М.: ИСН, 2002; Устян А.Р. Политическая концепция неовизантизма. М.: ИСН, 2003; Устян А.Р. Политическая философия неовизантизма. М., 2005) позволяют говорить о традиционно воспринимаемом «Евразийстве» как о «Азиопстве». Со строго научной точки зрения «Евразийство» - это континентальный разлив «византийской культуры и цивилизации». Ибо признание Европы (т.е. евро-христианских ценно-стей), «движения» интеллектуальной и духовной мысли из Европы (а Византия неотъемлемая часть Европы) в Азию, недопустимость противопоставления России и Европы и есть «Евразийство». Всё противополож-ное, есть «Азиопство». Всё выше сказанное позволяет говорить о том, что российская интеллектуальная элита ошибочно обозначила русскую социально-философскую и политическую мысль 20-х годов XX века «Евразийством», следовало бы её обозначить «Азиопством». Необходимо помнить, что и сам термин «Евразия» был заимствован у европейского (немецкого) географа А. Гумбольда (1769-1859), который обозначал им всю территорию Старого Света, включающую Европу и Азию. Но в последствии термин приобрёл иное культурно-историческое и политическое толкование, обозначающее срединную часть конти-нента, лежащую между Китаем, горными цепями Тибета и Европой. Поэтому точнее было бы воспринимать «Евразийство» в представлении Гумбольда и с учётом точки зрения Бердяева Н.А.. Иное понимание «Евра-зийства» ведёт к искажению сути термина и, следовательно, должно рассматриваться как «Азиопство» (ибо при этом происходит смещение акцентов с Европы на Азию, что в конечном итоге приводит к глубокому заблуждению в сути данного вопроса). К выше изложенному следует добавить также и фундаментальное научное исследование Марлена Ларю-эля, которое показывает, что Евразийство – это в первую очередь географическая (территориально-пространственная) идеология. При этом справедливо говорить об органицистских концепциях евразийцев – народы, культуры и терри-тории обладают реальностью, почти сходной с человеческой, они живые, мыслящие сущности, активные субъекты исторического процесса. Этот органицизм присутствует, в частности, в политическом учении о выражении национальной воли, об органических связях, которые должны установиться между элитарной верхушкой, народными массами и государством. Он напоминает протофашистские теории периода между двумя мировыми войнами. Сходство евразийства с итальянским фашизмом (но не нацизмом) на самом деле невозможно отрицать. Это сходство проявляется как в плане политическом (революция и консерватизм, корпоратизм, единственная партия, закрытое гражданское общество, отказ от парламентаризма, восхваление сильного государства), так и в плане философском (превосходство коллектива над индивидуумом, государ-ство как живой организм, биологическая метафора, привязанность к территории, геополитика). (См.: Ларю-эль М. Идеология русского евразийства, или Мысли о величии империи. М.: Наталис, 2004. С. 260). Добавим также, что традиционно воспринимаемое евразийство – это во многом эмоциональное и апока-липсическое мировоззрение, основанное на резко контрастной, преимущественно черно-белой онтологиче-ской, гносеологической и этической палитре. Традиционно воспринимаемое евразийство это: а) хаотичная попытка связать разнородные и разрозненные феномены; б) научная попытка поиска нормы в аномалии, логики в хаосе; в) осознанное или неосознанное размывание византийско-евразийского культур-цивилизационного (духовно-интеллектуального) фундамента русской нации; г) отсутствие византийского научно-политического (политологического) наследства; д) приоритет территориально-пространственного (телесного) фактора над культур-цивилизационным (духовным); е) отсутствие чётко структурированной (систематизированной) научно и логично обоснованной политологической системы. При этом византийская политическая философия, представляя собой систему объективного идеа-лизма, явилась предшественницей и в какой-то мере источником ряда реакционных иррационально-мистических систем. В то же время она, впитав основные идеи античной философии, явилась благодаря этому той философской системой, которую мыслители эпохи Возрождения смогли противопоставить сред-невековому обскурантизму. Кроме того, для византийской философии были характерны и элементы диалек-тического метода, представители которой нередко предвосхищали диалектику Гегеля. Синтез основных достижений античной философии и дальнейшая разработка диалектического метода являются одним из ос-новных вкладов византийской философии в развитие мировой философской мысли (Rousselot I. Etudes sur la philosophie dans le Moyen-age. Paris, 1840. P. 12). 11 В основе которой лежит гражданское общество. Напомним о наличии в средневековой Византии зачатков «гражданского общества». Так, например структура византийского «гражданского общества» была сле-дующей: а) негосударственные социально-экономические отношения и институты (собственность, труд, «предпринимательство»); б) совокупность не зависимых от государства производителей (частные «фирмы» и корпорации); в) политические партии и общественные объединения; г) сфера воспитания и негосударст-венного образования; д) семья; е) церковь. Также византийское «гражданское общество» обладало сле-дующими признаками: а) самоуправляемость; б) конкуренция образующих его структур и различных групп людей; в) жизнедеятельность, основанная на принципе координации; г) многоукладность экономики; д) ле-гитимность и демократический характер власти; е) «правовое» государство; ж) сильная социальная полити-ка государства, обеспечивающая достойный уровень жизни людей.  Анализ формы государственного правления показал, что Византия была конституционной монар-хией с неписаной конституцией по типу современной Великобритании (См.: Устян А.Р. Политическая концепция неовизантизма. М.: ИСН, 2003. С. 52-53; Устян А.Р. Политическая философия неовизантизма. М., 2005. С. 8-25, 65-88).  В Византии у подавляющей части византийского социума господствовала либерально-консервативная фи-лософско-политическая ментально-мировоззренческая система взглядов, основанная на объективном идеа-лизме, выраженная при этом в идеях и взглядах ведущих византийских мыслителей (Григорий Богослов, Прокопий Кесарийский, Константин Багрянородный, Кекавмен, Никифор Влеммид, Георгий Гемист Пли-фон и т.д.). Более подробно см.: Устян А.Р. Неовизантизм как евразийская геополитическая стратегия разви-тия России в XXI веке. М.: ИСН, 2002; Устян А.Р. Политическая концепция неовизантизма. М.: ИСН, 2003; Устян А.Р. Политическая философия неовизантизма. М., 2005. Таким образом, современный объективный идеализм и либерал-консерватизм имеет онтологическую связь с соответствующей практической византийской манерой мышления и системой взглядов, заложенные в характерном для византийцев «creative potential».