Устян Артур Рустамович Кандидат политических наук ВИЗАНТИЯ, ЗАПАД И РОССИЯ: ФИЛОСОФСКИЙ ИСТОРИКО-ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Византия для России – это, с одной стороны, прежде всего усвоение и распространение наследия античности на базе христианской культуры, как в научных, так и учебно-просветительских целях и адресованного более широким слоям общества, с другой стороны, это включение этого наследия в новую мировоззренческую, идеологическую, культурную, морально-психологическую, школьно-образовательную систему ценностей, принципов и норм, обусловленных в свою очередь политико-идеологическими процессами и связанного с ними исторического акта принятия христианства. Русское эллинофильство выражалось в приверженности к эллинской науке, литературе и богатейшим культурным традициям греческого мира, но отнюдь не в политической ориентации (Леонтьев К.Н.). Это было своеобразное культурное эллинофильство, противопоставляемое и византийскому «экспансионизму», и местному консерватизму клерикальных кругов, и бесперспективному в политическом отношении тюркофильству. В то же самое время русское эллинофильство, противопоставляя себя византийскому «экспансионизму», не осознавало того, что оно противопоставляет себя носителю ценностей того же культурного мира. Возможно потому, что изначально существовали различные формы наследования и усвоения эллинской культуры на Западе и в России. Происходившие на Западе и в России реальные процессы позволяют утверждать, что западные эллинофилы более творчески и более непосредственно обращались к эллинскому и византийскому культурному и особенно научно-философскому наследию, чем российские авторы. Представляется, что именно различие в формах наследования и использования этого наследия создавало необходимые идейно-теоретические предпосылки для реализации различных культурных, а через это – и политических задач, что в свою очередь, подготовляло теоретический фундамент для «противостояния» византийскому культурному, идеологическому и, наконец – политическому влиянию. Говоря иными словами – очевидна политическая борьба и конкуренция двух государств (Византии и России) в рамках а) одной культур-цивилизационной системы ценностей и б) единого византийско-российского ареала, разделённого политически, идеологически, мировоззренчески, различными интерпретационными подходами и стилями мышления. Таким образом, Россия объективно выступала в некотором роде потенциальным политическим конкурентом Византии в эллинском мире на Востоке, что и порождало т.н. русское отторжение от всего византийского и в том числе научного наследия (за исключением формальных «фразеологических» аспектов, навеянных конъюнктурной политической идеологией). И это в то время как русский эллинизм, а значит и византизм, усиливал в русских дух античности, что в свою очередь обеспечивало научно-философскую и вообще культурную автономность, самобытность, независимость и в том числе от идейно-теоретического влияния и духовного подчинения Западу. Византийская культура к сожалению не оказала сущностного влияния на Россию и, как ранее отмечалось, на то были свои причины: специфика путей формирования христианской культуры на Западе и в России, различия наблюдаемые в формах усвоения и включения античного культурного наследия в новую систему духовных ценностей, новое мировоззрение. На примере России можем отметить, что практически отсутствовало прямое участие эллинизированного русского христианства в духовно-политическом строительстве самой России со своими космополитическими особенностями, что в свою очередь, в конечном счете, отразилось в национальном научно-философском мышлении русских и на становлении христианской философии (византизма) в России и на Западе. При этом важно подчеркнуть, что на Востоке Россия долгое время была единственным хранителем синтезированной с православной культурой античной культуры эллинизма, а, следовательно, только татаро-монгольское нашествие не позволило ей данный факт сублимировать на Востоке в ведущую культур-цивилизационную и государственно-политическую субстанциональную единицу. В результате – поиск всего лучшего, в том числе и интеллектуального, на Западе. Это была эпоха отживания недозревшего русско-эллинского плода и возникновения скороспелого западноцентричного русско-христианского мировоззрения, пошёл процесс сосуществования недозревшего старого и скороспелого нового, синтеза различных, порою диаметрально противоположных идей, учений, течений в сфере политики, идеологии, культуры, мышления. Возникала своеобразная «интеллектуальная сумятица». На этом фоне новая идеология и мировоззрение пробивали себе путь в жестокой конфессиональной, политико-идеологической и духовно-культурной борьбе, которая изобилует как бескомпромиссными формами, так и скрытыми и явными уступками. Это обстоятельство нашло выражение и во многих научно-философских памятниках. Подобные рассуждения, с одной стороны, свидетельствует о путях культурно-исторического развития нации, с другой стороны, о духовно-интеллектуальной атмосфере, мировоззренческой и культурной основе, реально сформировавшихся в нации. Обладая уже самостоятельными формами знания, западное христианство выступило в качестве важного компонента национального миропонимания, в качестве подсистемы, в рамках которой выявлялись выработанные Западом в течение столетий системы, идейно-теоретические и культурные ценности, претерпевшие в той или иной мере процесс взаимовлияния и творческого синтеза («притирки»). Подобного процесса в России, к сожалению не наблюдалось. Бралось всё готовое («переосмыслено-разжеванное») на Западе и, без понимания византийской специфики русской народной субстанциональности, использовалось. Поэтому получилось так, что для всесторонней самореализации стало недоставать мощного государственного и политического фактора с соответствующей конкурентоспособной формой самовыражения. Неспособность выработать русскую синтезирующую мысль на основе синтеза античности и византийского христианства, привело к невозможности формирования собственной (независимой от Запада) христианской науки и философии. В конечном итоге включение русско-эллинского философского и русско-христианского наследия в систему национальной культуры происходило через Запад и зачастую насильно. Подобный процесс вызвал отторжение Россией не только самого Запада (как чужеродного элемента), так и Византии как потенциального конкурента. Таким образом, Россия оказалась не приобщённой ни к Западу, ни даже к своим «византийским корням». Поэтому-то Россия оказалась не только ни Западом и ни Востоком, но и неспособной выработать свою собственную (самостоятельную) «культурную государственность» (Леонтьев К.Н.). При подобном подходе абсолютно не значит, что в России отсутствовала особая христианская научно-философская мысль – высокий уровень общефилософской культуры и рефлексирующей мысли, научного осмысления культурно-исторических и идеологических процессов, безусловно, в России был. Но эта мысль носила откровенно прозападный характер, ибо ориентировалась только на него как на единственный источник знаний и культуры. Представители этой интеллектуальной культуры даже не осознавали своей свя-зи, хотя бы через Запад, с Византией, и не удосуживались обратиться непосредственно к ней, в поисках своих интеллектуальных источников. Впервые на это обратил внимание Леонтьев К.Н., но сделал он это крайне неуклюже и прямолинейно, а то и вовсе «реакционно». И это в то время как на Западе синтез античного знания и византийского учения как первой и второй ступени исторического движения знания, привел к формированию самостоятельных критериев оценки действительности и, одновременно, послужил орудием анализа и обобщения, приобретенных в прошлом опытных знаний и мифологических представлений. Подобным образом произошло завершение процесса формирования философской нау-ки и одновременно образование базы для дальнейшего развития на Западе сначала хри-стианской философии и науки, а затем и образования мощного светского направления. Западные мыслители при построении системы взглядов не только исходили из определенных идейных и методологических принципов, но и создали высокие образцы общеметодологического мышления, затрагивающего глубинные мировоззренческие основы культурно-исторических реалий и процессов, их внутренние закономерности и механизмы. Следовательно, античное и византийское знания для светской западно-христианской мыс-ли – не противоположные области; они составляют единство как «корни и крона одного и того же дерева». Таким образом, Запад пришёл к идее непротиворечивости, отчасти и общности античной мудрости и византийской учености, хотя при этом и создавались предпосылки и свидетельства о важности «реабилитации» античной науки. Именно подобный подход лежит в основе западноевропейского синтезного научно-образовательного продукта, закреплённого в конечном итоге в наиболее устойчивой западной политической и государственной системе. Западно-христианское мышление, абсорбируя в себе «античность» и «византичность» сформировало в конечном итоге в гражданах стран Запада (теперь уже ЕС) своеобразный отличительный «византийский национал-космополитический менталитет» который таковым уже ими и не осознаётся. Для России же в нынешних условиях развития крайне необходимо для себя обозначить фундаментальные политико-философские критерии, направления и ценности. За основу необходимо взять всё то, что относится к понятию «византийские политические ценности»: сократо-аристотелевская идейно-концептуальная линия, единство естественного и обычного права, логика и логическое мышление, идея Бога-Абсолюта, онтологическая связь религии (христианства) и науки, сочетающе-ответственное и взаимодополняющее единство индивида и коллектива, регулируемая государством рыночная экономика, диархия, свобода и право, сакрализация власти при обоюдной ответственности перед Богом власти и народа, не абсолютная (ответственная) частная собственность, объективный идеализм, семья и семейственность, связь античности и христианства, союз религии и науки, синтезирующая мысль, богочеловечность как взаимодополняющее и сочетающее единство противоположностей – духовного и материального и т.д. Подобный подход позволит сформировать собственную политическую систему византизма, основанную на византийских представителях, оказавших существенное влияние на политико-философскую мысль и образ жизни Запада.